Понятие и термин славянская филология возникли на основе термина филология (от греческого philologia - склонность, любовь к слову). В настоящее время термин филология имеет несколько значений. В широком смысле филологией называют дисциплины, изучающие язык, литературу и культуру через посредство литературных и других культурно-исторических произведений и памятников. Иногда филологией называют только комплекс наук о языке и связанных с языком явлениях.

Многозначность термина филология объясняется исторически. В Древней Греции филология - это прежде всего раздел философии как науки о природе слова и речи, о природе языка и его связи с мышлением; важнейшей частью древнегреческой философии были также "грамматическое искусство" и критическое изучение древних авторов.

Новый этап в развитии филологии начинается в эпоху Возрождения и связан с деятельностью ученых-энциклопедистов, которые стремились к глубокому познанию языков, литературы и культуры античного мира.Значительно позднее (в конце XVIII в.) возникло понятие классической филологии, которая изучает всё, что относится к античности, в противоположность "новым филологиям" - наукам о германских, романских, славянских народах и языках. Понятие славянская филология является неоднозначным. Оно используется как название совокупности основных и вспомогательных наук - лингвистических и культурно-исторических дисциплин, связанных с изучением языков, литературы, духовной и материальной культуры славянских народов. К числу основных относится славянское языкознание, а к числу вспомогательных - наука о древней славянской письменности, славянский фольклор и славянская мифология, этнография, литературоведение.

Славянская филология входит в состав славяноведения (славистики) - комплекса наук о славянах, - который объединяет все дисциплины, занимающиеся изучением славянства: славянская история, этнография, фольклор, мифология и др.

Как научная дисциплина славяноведение сложилось в конце XVIII -начале XIX века в условиях борьбы славянских народов (южных и западных славян) за национальное самоопределение, сопровождавшееся ростом национального самосознания, что обусловило большой интерес славянских ученых к славянским древностям - к истории, литературе и языку древних славян.

Славяноведение и славянская филология давно уже стали не просто наукой, а важнейшей составной частью национальной культуры каждой славянской страны и каждого славянского народа.

Крупнейшие филологи-слависты

В славянских странах на протяжении веков многократно появлялись филологи-слависты, научная значимость деятельности которых делает само их наследие выдающимися фактами истории славянской культуры. Среди этих ученых были и научные гении (например, М.В. Ломоносов, А.А. Потебня и др.).

Владимир Иванович Даль (1801--1872) -- блестящий филолог-самоучка, составитель собрания пословиц «Пословицы русского народа» и знаменитого толкового «Словаря живого великорусского языка». Обе вышеназванные книги по сей день являются бесценными произведениями русской духовной культуры.

Академик Измаил Иванович Срезневский (1812--1880) оставил обширное научное наследие (около 400 работ). Особенно важен его труд по исторической грамматике «Мысли об истории русского языка». Среди творческих замыслов Срезневского, безусловно, центральное место принадлежит многотомному словарю древнерусского языка. Завершить этот труд Срезневский не успел, и он был издан посмертно под названием «Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам». Неоднократно переизданный в XX в. словарь Срезневского поныне сохраняет огромное значение для филологии и, по сути, не имеет аналогов.

Академик Яков Карлович Грот (1812--1893) был крупнейшим исследователем творчества Г.Р. Державина, и при этом автором выдающихся трудов по русской грамматике, орфографии и пунктуации. Предложенные им нормы русского правописания действовали много десятилетий вплоть до послереволюционной орфографической реформы 1918 г.

Академик Федор Иванович Буслаев (1818--1897) был одним из культурнейших людей своего времени, полиглотом. Будучи филологом, исследователем языка, фольклора и литературы, он был также крупным историком и теоретиком живописи. В 1838 г. он окончил словесное отделение философского факультета Московского университета. Став после этого простым гимназическим учителем, написал первые статьи о русском языке и его преподавании. Перейдя на должность домашнего учителя в аристократическую семью и уехав с ней на два года за границу, Ф.И. Буслаев пребывание в Германии использовал для проникновенного изучения работ немецких филологов, а живя в Италии, совершенствовался как искусствовед. Он был одним из лучших педагогов своего времени; именно Буслаева избрали в конце 1850-х гг. для преподавания истории русской словесности наследнику престола Николаю Александровичу (этот лекционный курс опубликован).

В 1844 г. Буслаев издал великолепную книгу «О преподавании отечественного языка». Этот труд (реальное содержание которого несравненно шире названия) переиздается по сей день и по сей день служит для филологов ценным научным источником. Через три года автор стал преподавать в родном Московском университете. Будучи профессором и затем академиком, Буслаев написал «Опыт исторической грамматики русского языка» (1858), также поныне переиздаваемый, и два тома «Исторических очерков русской народной словесности и искусства» (1861).

Выезжая за границу, он продолжал изучать историю искусства. Буслаев был одним из крупнейших специалистов и по русской иконописи. Несколько особняком в его обширном и многогранном творческом наследии стоят сборник работ о современной литературе «Мои досуги» и книга мемуаров «Мои воспоминания». В последние годы жизни ослепший академик Ф.И. Буслаев создавал новые и новые труды, диктуя их тексты стенографистам.

Петр Алексеевич Лавровский (1827--1886) родился в семье сельского священника, закончил тверскую духовную семинарию и петербургский педагогический институт. Был рекомендован своим учителем И.И. Срезневским в 1851 г. в Харьковский университет на должность заведующего кафедрой славянских наречий. В 1869 г. возглавил новооткрытый Варшавский университет, но, обладая прямым и открытым характером, не склонным к дипломатии, ректором был лишь три года. Среди трудов П.А. Лавровского следует указать на книгу «Коренное значение в названиях родства у славян» (1867), сербско-русский и русско-сербский словари. Крупным филологом был и его брат Николай Алексеевич Лавровский. филология славяноведение научный дисциплина

Академик Александр Николаевич Пыпин (1833--1904), был уроженцем Саратова, двоюродным братом писателя Н.Г. Чернышевского. Оба они отличались радикальными демократическими взглядами. В 1861 г. Пыпин молодым профессором Петербургского университета имел решимость выйти в отставку в знак протеста против введения правил, ограничивавших студенческие вольности. После ареста Чернышевского (конец 1862 г.) вошел вместо него в редакцию журнала «Современник» и впоследствии вместе с Н.А. Некрасовым был его соредактором. Как следствие, Пыпину, несмотря на его известность в академических кругах, довелось стать академиком лишь в конце XIX в.

А.Н. Пыпин отличался широтой научных интересов, изучая историю славянских литератур, историю масонства, современную ему русскую литературу и т. д. Характерной особенностью его подхода к литературе можно считать своеобразный «социологизм»: ее факты он стремился описывать на фоне политической истории общества.

Академик Владимир Иванович Ламанский (1833--1914) -- сын сенатора, выпускник Петербургского университета. В рамках научной командировки от Министерства народного просвещения занимался исследовательской работой в южнославянских и западнославянских странах. Магистерская диссертация Ламанского именовалась «О славянах в Малой Азии, Африке и Испании» (1859). Став доцентом, затем профессором Петербургского университета, преподавал славистику также в

Петербургской духовной академии и даже в академии Генерального штаба. Докторская диссертация Ламанского «Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе» (1871) касалась не только филологических вопросов, но и острых проблем политической истории. Обширный труд «Славянское Житие Кирилла как религиозно-эпическое произведение и исторический источник» (1903--1904) содержал как всегда у Ламанского резко своеобразную интерпретацию положения славянского мира в IX в. В XX в. сочинения В.И. Ламанского практически не переиздавались, его концепции игнорировались, но вытеснить его яркое имя из истории славистики так и не удалось.

Александр Афанасьевич Потебня (1835--1891), происходивший из дворян Полтавской губернии, при жизни был профессором провинциального Харьковского университета. Огромный творческий потенциал молодого автора ощутим уже в его магистерской диссертации «О некоторых символах в славянской народной поэзии» (1860). Работа «Мысль и язык», публиковавшаяся в виде цикла статей в 1862 г., сразу привлекла к молодому филологу, весьма интересно «повернувшему» некоторые идеи В. Гумбольдта, внимание читателей.

В 1865 г. тридцатилетний Потебня предпринял попытку защитить в Харькове докторскую диссертацию «О мифическом значении некоторых обрядов и поверий». Однако защита сорвалась, причем против диссертанта резко выступил его университетский педагог славист П.А. Лавровский, который подверг диссертацию подробной критике. В качестве докторской А.А. Потебня много позже защитил свой труд «Из записок по русской грамматике» (1874).

Важнейшие работы Потебни-литературоведа -- книги «Из лекций по теории словесности» (1894) и «Из записок по теории словесности» (1905).

В филологической концепции А.А. Потебни важное место занимает понятие внутренней формы. Потебня не сводил внутреннюю форму к внутренней форме слова, а последнюю не сводил к этимологическому образу в слове. Он усматривал наличие внутренней формы у всякого семантически целостного словесного образования (от слова до произведения) и признавал, кроме того, правомерность гумбольдтовского понятия «внутренней формы языка».

Академик Александр Николаевич Веселовский (1838--1906) был одним из крупнейших литературоведов своего времени, одним из основоположников сравнительно-исторического метода. Докторская диссертация -- «Из истории литературного общения Востока и Запада: Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине» (1872). Другие важнейшие труды -- «Разыскания в области русского духовного стиха» (вып. 1--6, 1879--1891), «Южно-русские былины» (I--IX, 1881--1884), «Из истории романа и повести» (вып. 1--2, 1886--1888). Многократно издан сборник статей А.Н. Веселовского «Историческая поэтика».

Академик Игнатий Викентьевич Ягич (1838--1923) -- хорватский ученый, работал в России, Австрии и Германии. Четыре десятилетия издавал ценнейший славистический журнал «Archiv fьr slavische Philologie». Среди его работ выделяются «О славянской народной поэзии» (1876), «Рассуждения южнославянской и русской старины о церковнославянском языке» (1895) и «История славянской филологии» (1910).

Ян Игнатий Нецислав Бодуэн де Куртенэ (1845--1929) -- лингвист, поляк по национальности. Магистерская диссертация -- «О древнепольском языке до XIV столетия» (1870), докторская диссертация -- «Опыт фонетики резьянских говоров» (1875).

Основал в Казанском университете (где русские называли его Иваном Александровичем) лингвистическую школу, давшую впоследствии, например, такого филолога, как А.М. Селищев. После Казани работал в Дерпте, Кракове, Петербурге, Варшаве и др. Бодуэн де Куртенэ -- один из основоположников современной структурной лингвистики, создатель теории фонем. Его главные сочинения собраны в авторском двухтомнике «Избранные труды по общему языкознанию» (1963).

Антон Семенович Будилович (1846--1908) закончил духовную семинарию, а затем Петербургский университет. В юности обратил на себя внимание работой «Ломоносов как натуралист и филолог» (1869). Из других трудов необходимо отметить книги «О литературном единстве народов славянского племени» (1877) и «Общеславянский язык в ряду других общих языков древней и новой Европы» (1892). Работал в Варшавском университете, затем десять лет, в 1892--1901 гг., был ректором Дерптского (Юрьевского) университета, где активно боролся с немецким засильем. После смерти труды Будиловича почти не переиздавались, а его имя и филологическое наследие в XX в. обычно замалчивались.

Академик Алексей Александрович Шахматов (1864--1920), выпускник Московского университета, был одним из наиболее известных филологов-славистов своего времени, историком языка и историком древних славянских литератур. Из его многочисленных работ можно указать на труды «К истории ударений в славянских языках» (1898), «Введение в курс истории русского языка» (1916), «Синтаксис русского языка» (1925--1927), «Историческая морфология русского языка» (1957). Шахматов много сделал для изучения проблемы славянской прародины.

Евгений Васильевич Аничков (1866--1937) -- закончил Петербургский университет, преподавал в различных высших учебных заведениях дореволюционной России. С 1918 г. жил в Югославии и работал профессором Белградского университета. Отличался большим разнообразием интересов, однако основные работы посвятил славянской мифологии и фольклору. К их числу относятся «Весенняя обрядовая песня на Западе и у славян» (1903--1905), «Язычество и древняя Русь» (1914), «Христианство и Древняя Русь» (1924), «Западные литературы и славянство» (1926).

Александр Матвеевич Пешковский (1878--1933) -- выдающийся филолог Московской школы, оставивший работы как в области языкознания, так и в литературоведческой сфере. Главная его работа -- многократно опубликованный «Русский синтаксис в научном освещении» (1914, перераб. изд. 1928).

Академик Лев Владимирович Щерба (1880--1944) был разносторонним филологом, оставившим труды в области русистики, романистики, славистики и методики. Он является основателем Ленинградской фонологической школы. Вслед за своим учителем Бодуэном де Куртенэ Щерба разрабатывал теорию фонем. Глубоко изучил семантическую роль интонации в языке.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

филология славянский язык кирилл мефодий

Введение

Заключение

Введение

Славистика, в смысле научного изучения истории литературы, языка и этнографии славян, возникла в России только в начале XIX века, в связи с развитием международных сношений и с усилением интереса к древнерусскому языку и литературе. Уже первое поколение русских славистов охватило в своих лекциях все отрасли славистики, принесло с собой практическое знание славянских наречий и этнографии. Круг изучаемых ею вопросов достаточно широк: прежде всего это все, что имеет прямое отношение к древнерусской письменности, или тем, что более или менее связано со славянофильскими тенденциями - вопрос об относительной древности двух славянских азбук, деятельности славянских первоучителей, истории первоначального текста богослужебных книг и т. п., славянское возрождение в начале XIX века, деятельность Гуса и гуситов, подлинность Краледворской рукописи и т. д. Цельными обзорами по истории Чехии, Сербии и Болгарии являются курсы А. Гильфердинга. Достаточно полно был собран материал по вопросу о характере первоначальных южнославянских переводов священных книг. Вслед за составителями знаменитого «Описания славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки» (1855), Горским и Невоструевым, пошли исследователи текста Евангелия - архимандрит Амфилохий (Галичское Евангелие 1144 г., 1882-83). Назовем хотя бы такие имена южнославянского ученого В. Ягича, читавшего в начале 80-х годов лекции в Санкт-Петербургском университете, редактора известного журнала: "Archiv fur slavische Philologie" (с 1875 г.) и автора важных трудов по разным отраслям славистики и Г. Воскресенского («Характерные черты... Евангелия от Марка», 1896). Кроме текста Евангелия, подверглись специальному исследованию: Апостол (Г. Воскресенский. 1879), Псалтырь (архимандрит Амфилохий, 1877-79, В. Срезневский, 1877, В. Ягич, 1884), Символ Веры (А. Гезен, 1884), Служебные Минеи (Ягич, 1886), а из Ветхого Завета книга Иисуса Навина (В. Лебедев, 1890), книга Бытия (А. Михайлов, 1894) и книга пророка Исайи (И. Евсеев, 1897). Есть работы Бодуэна де Куртенэ (1870) и К. Аппеля (1880) о древнепольском языке, статьи К. А. Аппеля (1879) и И. Лося (1891) о польских диалектах. Важные работы по сербскому (и вообще славянскому) ударению принадлежат Р. Брандту (1880) и А. Шахматову.

Итак, славянские языки давно вызывают интерес множества отечественных и зарубежных исследователей. Цель нашей работы - выделение перспективных направлений исследования славянских языков в современном языкознании. Задача работы - описание процесса зарождения славянского языкознания, его эволюции и достижений.

1. Славяне как языковая общность

Славяне представляют собой группу народов, объединенную общностью происхождения и близостью языков. Несмотря на то, что уже полторы тысячи лет назад славяне расселились по различным территориям и в из языках выработались определенные различия, несмотря на то, что в течение столетий славяне жили в разных государствах, нередко в угнетенном положении, они сохранили память о единстве своего происхождения, близость своих языков и в той или иной мере чувство славянской общности. Руси, а затем России, и Польше на протяжении длительного времени удавалось сохранить свои национальные государства (хотя в истории этих славянских стран были тяжелые периоды, например, обусловленные татаро-монгольским нашествием на Руси в XIII-XV вв. и разделами Польши в конце XVIII в.). Другие славянские народы в течение длительных периодов не имели своей национальной государственности: южные славяне на протяжении столетий (XIII-XIX вв.) находились под турецко-османским игом; чехи, словаки, словенцы, хорваты, а частично также поляки и украинцы оказались в рамках Австрийского и Венгерского государств, а затем Австро-Венгрии; серболужичане находились в Германии; Украинцы и белорусы длительное время были в составе Речи Посполитой. Многие славянские народы оказывались разорванными в составе нескольких государств. Так, Польша в XIX в. была разорвана между Россией, Австро-Венгрией и Пруссией (Германией). Даже небольшой народ лужичан не только жил среди немцев, но и был разделен между Саксонией и Пруссией.

Разобщенность славян усиливалась религиозными различиями. Если основная масса восточного и южного славянства была в прошлом православной, т. е. принадлежала к восточному крылу христианской церкви, то большинство западных славян, а также словенцы и хорваты были католиками. Некоторая часть украинцев и других славян была униатами, занимавшими промежуточное положение между этими церквами. Протестантское движение имело в прошлом немалое распространение среди славян (гуситы в Чехии, кальвинисты в Польше и Белоруссии и др.), в XIX в. большинство серболужичан и значительная часть словаков и поляков были протестантами.

С религиозной принадлежностью связано использование той или иной разновидности письменности у разных славянских народов: латинская письменность принята у народов, где господствовала католическая религия или протестантство, а славянская (кирилловская, русская гражданская) письменность распространена среди христиан. Появление славянской письменности вообще, а следовательно, и древнейшей славянской азбуки - глаголицы, связано с принятием славянами христианства.

2. Предыстория славянской филологии

Первыми славянскими филологами можно назвать солунских братьев - Константина-Кирилла и Мефодия. Само слово «филология» можно перевести с греческого как «любословие». Кирилл и Мефодий разработали славянское письмо, построенное на интуитивном проникновении в фонематическую структуру языка. Спустя несколько десятков лет, в начале 900-х гг., монах-черноризец в небольшом трактате «О письменах» пытался осмыслить значение великого открытия Кирилла, продолжить и развить аргументацию Константина Философа, посрамившего на венецианском диспуте треязычников, отрицавших за славянским языком право на письмо. Черноризец Храбр отмечает, что еврейский, греческий и латинский языки не были исконными, что греческую письменность создали греки еще будучи язычниками, а потому она отнюдь не более свята, чем славянская. обосновывая необходимость особого славянского письма Храбр приводит примеры слов (богъ, животъ, широта, юность и др.), которые невозможно передать греческими буквами, так как среди них нет обозначений звуков, встречающихся в этих словах. Храбр затем перечисляет славянские буквы, не имеющие аналогов в греческом.

Итак, первый славянский филологический трактат живо и страстно обосновал правомерность славянского письма и воздавал должное его создателям.

Славянам рано становятся известны некоторые словесно-эстетические воззрения античности в византийских пересказах. В сборник, составленный в начале X в. для болгарского царя Симеона и дошедший до нас в копии, сделанной в 1073 г. для русского князя Святослава (Изборник 1073 г.), был включен трактат византийского филолога VI-VII вв., автора ряда комментариев к грамматикам, сочинений об орфографии и просодии, Георгия Хировоска (Херобоска) «О поэтических тропах». В этом трактате рассматриваются понятия тогдашней поэтики (аллегория, метафора, метонимия, антифрасис и др.), эта поэтика была еще далека от конкретной языковой базы.

Назревала потребность в осмыслении слов, употреблявшихся в текстах, которыми пользовались древнеславянские книжники. Первые славянские словари служили толкованию непонятных слов иностранного (еврейского и греческого) происхождения. В словарике, вошедшем в Новгородскую кормчую 1282 г., было толкование 174 слов еврейского происхождения (Адам, Евга, Голгофа, Ной и пр.) и слов, позже вошедших в нашу речь (бисер, алтарь). При этом в число непонятных «еврейских» слов попали и славянские оток `остров", бритва, зело `очень". Позже словари расширялись постепенно по охвату слов, появились словари с объяснением старославянских слов. Этой же цели служили и толкования отдельных слов на полях книг - глоссы. Первые переводные латинско-славянские, а потом и немецко-славянские словари имели ярко выраженную дидактическую направленность. Например, в чешских словарях XIV в. «Большом богемарии» и «Пресбургском глоссарии» слова расположены пр предметным рубрикам (О деревьях, О растениях и др.).

Довольно рано было осознано, что словари не только выполняют прикладную переводческую функцию, но и фиксируют реальный лексический фонд народа в определенный период. Эта мысль убедительно прозвучала у полабского мужика Яна Парум Шульце, задумавшего закрепить для потомства на письме словарь своего родного уже отмиравшего языка.

Первые грамматические пособия у славян имели учебный характер и служили обучению грамоте. Теоретико-филологические рассуждения велись, как правило, попутно. Ранние славянские филологи недостаточно внимания обращали на специфику своих языков: начинается славянская грамматика с распространения в славянском переводе-переработке (с XIV в.) византийского трактата «О восьми частях слова». Ориентируясь на западную, латинскую грамматику, Мелетий Смотрицкий в первом издании своей славянской грамматики заменил артикль междометием в списке восьми частей речи. Но московские правщики, больше ориентировавшиеся на греческий образец, быть может, увидели в этом междометии католическую крамолу и заменили его снова «различием» по греческому образцу в издании Смотрицкого 1648 г., выпущенном в Москве. Следует отметить, что Смотрицкий, находясь еще под влиянием классической схемы, стремился наполнить славянским содержанием, а местами и переработать.

Осознание специфики своего языкового материала происходило более четко в словарях, например в словаре Памвы Берынды (1627), где каждое слово приходилось систематически сопоставлять в живом и в книжном языках.

В.К. Тредиаковский в предисловии к своему переводу книги «Езда в остров Любви» писал: «На меня, прошу вас покорно, не извольте погневаться (буде вы еще глубокомысленныя держитесь славенщизны), что и оную неславенским языком перевел, но почти самым простым русским словом и продолжает: «…язык славенский в нынешнем веке у нас очень темен, а многие его наши читая не разумеют» Цит. по: Ларин, Б.А. Лекции по истории русского литературного языка (X - середина XVIII в.)/Б.А. Ларин. - М.: Высшая школа, 1975. - С. 292.. Поэт, таким образом, провозглашает полный отказ от славянской традиции, призывает писать простым разговорным языком.

3. Изучение славянских языков в XVII и XIX в.

В XVIII в. совершенствуются методы описания отдельных славянских языков, значительно повышается качество словарей, охватывающих все большее количество слов и точнее раскрывающих их значения. На восточнославянской почве примером может служить «Российская грамматика» М.В. Ломоносова (1711-1765). Естествоиспытательский опыт ученого подсказал ему наблюдение и эксперимент как прием лингвистического анализа, о чем свидетельствуют ныне опубликованные материалы к грамматике. В рукописях Ломоносова сохранилось много материалов, свидетельствующих о широте его языковедческих и литературоведческих интересов. Остался, например, перечень задуманных им работ: 1) о сходстве и переменах языков; 2) о сродных российскому языку и о нынешних диалектах; 3) о славянском церковном языке; 4) о простонародных языках; 5) о преимуществах российского языка, о чистоте и красоте российского языка; 6) о синонимах; 7) о новых российских речениях; 8) о чтении книг старинных и о речениях нестеровских, новгородских и пр. лексиконом незнаемых; 9) о лексиконе; 10) о переводах. Найдены сравнительные грамматики славянских и других родственных языков.

Из филологических сочинений М.В. Ломоносова отметим также «Предисловие о пользе книг церковных в российском языке» (опубл. 1757).

В конце XVIII - начале XIX в. выходят в свет такие значительные явления в области отражения лексики отдельных славянских языков, как первый русский академический словарь или польский словарь С.Б. Линде. Это время было также веком накопления знаний о других индоевропейских языках и развития теоретических взглядов на функции и эволюцию языка.

Начало XIX в. принесло ряд новых существенно важных идей и в науку о языке. До этого наука о языке была преимущественно описательной дисциплиной, каталогизированной в лексиконах и фиксировавшей в грамматиках морфологические формы и синтаксические типы сочетаний слов. Благодаря идее эволюции языкознание становится наукой исторической. Ф. Бопп, Р. Раск, братья Я. и В. Гримм и др. строят основы сравнительно-исторического анализа индоевропейских языков. Взамен библейской легенды о Вавилонском столпотворении, согласно которой разгневанный попыткой людей добраться до неба бог, разрушая строившуюся для этого в Вавилоне башню, одновременно разучил людей понимать друг друга, появляется теория постепенной дивергенции праязыка, в результате которой возникают родственные языки. дивергенция языков является закономерным следствием расселения племен и народов, результатом самостоятельного развития оторвавшихся диалектов. Сущность великого открытия компаративистики, т. е. сравнительно-исторического подхода к изучению языков, состоит в том, что на место базировавшихся на интуиции впечатлений о родстве языков было поставлено установление закономерных звуковых соответствий между языками. Стали производиться и попытки восстановления праязыка.

Еще братья Гримм высказывали идеи о переносе сравнительно-исторического метода на словесное творчество. Отражение в устном народном творчестве а в частности в сказках, древнейшей духовной жизни общества позволяет восстановить древнейшие виды продуктов духовной жизни общества, прамифы. Эту сравнительно-мифологическую теорию стремился приложить к славянскому материалу крупный русский филолог XIX в. Ф.И. Буслаев (1818-1897), известный также своими трудами по истории русского языка, создатель первой исторической грамматики русского языка.

Гениальный отечественный филолог XIX в. А.А. Потебня считал сравнительный материал славянских языков и литератур совершенно необходимым и обязательным, когда исследовал факты одного из языков, в частности русского. В 1874 г. А.А. Потебня получил докторскую степень за две первые части работы под скромным названием «Из записок по русской грамматике». В провинциальный харьковский университет ехали учиться к Потебне. Сюда приезжал будущий академик Б.М. Ляпунов, видный финский славист Й. Миккола, у Потебни защищали докторские диссертации будущий академик и профессор Петербургского университета А.И. Соболевский, будущий профессор Варшавского университета М.А. Колосов. Среди учеников Потебни был видный русский филолог Д.Н. Овсянико-Куликовский.

Ученик Буслаева А.Н. Веселовский (1838-1906) показал, что в поиске сходства в словесном творчестве чрезвычайно важен учет исторических фактов, которые являются не фоном, но основой и живительной силой развития словесности.

Одна из первых в мире и первая в России история славянских литератур была подготовлена А.Н. Пыпиным (1833-1904) совместно со В.Д. Спасовичем.

Один из родоначальников славянской филологии чех Йосеф Добровский (1753-1892) в изданной в 1792 г. «Истории чешского языка и литературы» называл следующие славянские языки и диалекты: 1) русский язык; 2) польский с силезским; 3) иллирийский по говорам - болгарским, раицко-сербским, боснийским, славонским, далматским, рагузским; 4) хорватский с виндским в Штирии, Крайне и Каринтии; 5) чешский (богемский) с моравским, силезским и словацким. В ту пору еще мало знали о древнейшем славянском письменном языке: важнейшие памятники его (Мариинское, Зографское евангелия, саввина книга, Сборник Клоца, Синайская псалтырь и Синайский требник) еще не были открыты. Тем не менее Добровский не только обратил внимание на характерные фонетические черты славянских языков (большее по сравнению с греческим, латинским, германским количество согласных, отсутствие придыхательных, мягкость [йотация в его представлениях] согласных, наличие протетических согласных, метатеза плавных и др.), но и на грамматические особенности: отсутствие артикля, семь падежей, включая звательный, полные и краткие прилагательные и др. Корреспондент и младший друг Добровского словенец Ерней Копитар (1780-1844) продвинул славянскую филологию вперед. Он открыл Сборник Клоца и опубликовал вместе с ним Фрейзингский отрывки, изучал и намеревался издать Ассеманиев кодекс, дал немало полезных советов Вуку Караджичу в его словарной работе и разработке норм сербского литературного языка, переписывался со многими тогдашними крупными филологами. Рьяный полемист, он был одержим идеей первенства паннонского языка, считал его основой старославянского, много сделал для распространения сведений о славянах, славянских языках, о древнеславянской культуре.

А.Х. Востоков (1781-1864) получил возможность работать с древними славянскими рукописями в собрании графа Румянцева. Изучение Остромирова евангелия и др. памятников, создание описания Румянцевского собрания рукописей позволили ему глубже, чем его предшественникам, проникнуть в древнеславянскую лингвистическую проблематику. Среди открытий А.Х. Востокова - открытие гласного характера ъ, ь, путем сравнения с польским Востоков установил, что старославянские «юсы» обозначали носовые гласные. Востоков составил грамматику, а через много лет и словарь древнеславянского языка. Его «Русская грамматика» была важным шагом в познании живого русского языка.

Продолжалось развитие славистики в Вене, где ее начинал Копитар, в Праге, где многие годы протекала деятельность Добровского. Назовем ряд романтически настроенных славистов первой половины XIX в. - чехов и словаков Я. Коллара, Ф. Палацкого, Ф. Челаковского.

Наиболее значительной фигурой в развитии славистики и Австрийской империи около середины XIX был словак Павел Йозеф Шафарик (1795-1861). В 40-х гг. Шафарик создал и издал два своих важных свода «Славянские древности» и «Славянское народоописание».

Немецкая наука и культура проявляла интерес к славянским языкам и народам. Так, например, Якоб Гримм не только интересовался славянскими языками и словесностью, но и опубликовал со своими поправками немецкий перевод сербской грамматики Вука Караджича, с которым, как и с Копитаром, состоял в переписке и неоднократно встречался. В середине XIX в. Германия стала центром развития языкознания, немецкие ученые включили славянские языки в сферу своих исследований. Август Шлейхер в 1852 г. опубликовал старославянскую грамматику. Этот ученый также указывал на ближайшее родство славянских и балтийских языков. Будучи членом-корреспондентом Российской Академии наук, Шлейхер напечатал в ее трудах исследование об одном из видов славянского склонения, работы о древне периоде развития северо-восточной (германо-славяно-балтийской) части индоевропейских языков. Шлейхер продолжал начатое Шафариком специальное изучение славянских числительных, а после смерти Шлейхера в Петербурге вышла первая грамматика полабского языка, принадлежащая его перу.

В Вене кафедру славянских языков занял выдающийся ученый славист, определивший целый период в развитии славянского языкознания, словенец по происхождению Франц Миклошич (1813-1891). Миклошич создал ряд основополагающих работ по славянской филологии: сравнительный словарь славянских языков, старославянский словарь, второе издание которого до сих пор еще сохраняет научное значение, этимологический словарь славянских языков, четырехтомную сравнительную грамматику славянских языков.

Крупным немецким славистом был ученик А. Шлейхера лейпцигский профессор Август Лескин (1840-1916). Его сочинение о склонении в балтославянских и германских языках было одной из первых специальных сравнительных работ в области славянской грамматики, выполненных в духе нового тогда младограмматического направления в языкознании, обращавшего большое внимание на факты живых языков и стремившегося найти факторы, обусловливавшие языковые изменения. Лескином была написана грамматика сербскохорватского языка, но особенно популярны были его грамматика и учебник старославянского языка. Благодаря трудам Шлейхера, Лескина, Фортунатова данные литовского языка стали не тоько достоянием сравнительной грамматики индоевропейских языков, но и важным источником для установления родственных связей славянских языков с другими индоевропейскими.

Огромную роль в развитии славистики в последней четверти XIX - начале XX в. сыграл Ватрослав Ягич (1838-1923). Ягич родился в хорватском городе Вараждине и свою учебно-научную деятельность начал учителем на родине. В 60-х гг. опубликовал ряд книг и статей по истории сербскохорватского языка и письменности, вступил в переписку со многими славистами, в числе которых был русский академик И.И. Срезневский. В 1872 г. Ягич стал профессором сравнительного языкознания в Одессе. Затем в 1874 г. он избран на кафедру славянской филологии Берлинского университета. Здесь Ягич основал первый международный славистический журнал «Архив славянской филологии». Ягич, по характеристике В. В. Виноградова, «стремился в своих филологических трудах охватить все славянство, культурные и языковые явления всех славянских народов. он писал и о древних чешских глоссах в латинской рукописи, и о болгарской надписи X в., и о древнеболгарских переводах византийских произведений, и о вопросах русской диалектологии и истории русского языка, о сербскохорватской грамматике и истории сербскохорватской литературы, о о жизни и трудах Юрия Крижанича, и о Пушкине…» Цит. по: Супрун, А.Е. Введение в славянскую филологию/А.Е. Супрун, А.М. Калюта. - Минск: Вышэйшая школа, 1981. - С. 307.. По замыслу И.В. Ягича и под его редакцией стала выпускаться Российской Академией наук «Энциклопедия славянской филологии», в организацию издания которого весомый вклад внес также тогдашний академик-секретарь Отделения языка и словесности Академии А.А. Шахматов.

Нельзя не упомянуть и такого выдающегося русского и польского языковеда, как И.А. Бодуэн де Куртенэ, который начал свою научную деятельность под руководством И.И. Срезневского. В 1875 г. ученый стал профессором, а в 1897 г. членом-корреспондентом Академии наук.

До него в лингвистике господствовало историческое направление - языки исследовались исключительно по письменным памятникам. Бодуэн де Куртенэ в своих работах доказал, что сущность языка - в речевой деятельности, а значит, необходимо изучать живые языки и диалекты. Только так можно понять механизм функционирования языка и проверить правильность лингвистических теорий.

Бодуэн де Куртенэ изучал разные индоевропейские языки, писал свои научные труды не только на русском и польском, но и на немецком, французском, чешском, итальянском, литовском и других языках. Работая в экспедициях, исследовавших славянские языки и диалекты, он фиксировал все их фонетические особенности. Его открытия в области сопоставительного (типологического) анализа славянских языков предвосхитили появление идей, которые позднее нашли свое отражение в работах выдающегося типолога-слависта Р.О. Якобсона. Эти исследования позволили Бодуэну де Куртенэ создать теорию фонем и фонетических чередований, изложенную в его «Опыте фонетических чередований» (1895). Ее логическим продолжением явилась созданная ученым теория письма.

Бодуэн де Куртенэ первым начал применять в лингвистике математические модели. Доказал, что на развитие языков можно воздействовать, а не только пассивно фиксировать все происходящие в них изменения. На основе его работ возникло новое направление - экспериментальная фонетика. В XX веке в этой области ученые добились выдающихся результатов.

Работая в Казани в 1874-1883 гг., ученый основал Казанскую лингвистическую школу, в рамках которой развивалась деятельность выдающегося ученого В.А. Богородицкого, под его непосредственным влиянием проходило становление русских лингвистов XX в. Л.В. Щербы и Е.Д. Поливанова.

Заключение

Рамки данного реферата не позволяют дать более полное описание истории славянского языкознания, не названо множество громких имен, не упомянуты многие интересные работы: представители советского языкознания первой половины 20 века, лингвистическая теория Н.Я. Марра, грамматическая концепция И.И. Мешанинова, его учение о понятийных категориях, его типология; социологическая концепция Е.Д. Поливанова, теория слова А.И. Смирницкого, труды ученых Пражской, Московской, Ленинградской лингвистических школ, труды Н.И. Толстого по этнолингвитсике… Среди выдающихся лингвистов XX в. нельзя не отметить Л.В. Щербу, его фонетические, грамматические и лексикографические изыскания имеют огромное значение. Значительный вклад в вклад в историю русского языкознания внесли Г.О. Винокур и В.В. Виноградов

В настоящее время развивается антропоцентрический подход к языку. Слово рассматривается как основное средства выражения знаний о мире, текст - как сложный знак, который объективирует картину мира, которая имеет у славянских народов и общие, и специфические черты. По нашему мнению, лингвокогнитивный аспект изучения славянских языков, в том числе сравнительного исследования, является одним из перспективных направлений изучения языка сегодня.

Список использованной литературы

1. Супрун, А.Е. Введение в славянскую филологию/А.Е. Супрун, А.М. Калюта. - Минск: Вышэйшая школа, 1981. - 432 с.

2. Ларин, Б.А. Лекции по истории русского литературного языка (X - середина XVIII в.)/Б.А. Ларин. - М.: Высшая школа, 1975. - 328 с.

3. Алпатов, В.М. История лингвистических учений/В.М. Алпатов. - М.: «Языки русской культуры», 1998. - 368 с.

4. Успенский, Б.А. Избранные труды. т. 3. Общее и славянское языкознание/Б.А. Успенский. - М.: Школа «Языки русской культуры, 1997. - 800 с.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Славяне как особое этническое объединение. Значение этнолингвистических терминов. Особенности старославянского языка в кириллических памятниках письменности. Сведения о деятельности Кирилла и Мефодия. Современные кириллические алфавиты славянских языков.

реферат , добавлен 09.11.2010


Славянские языки в индоевропейской семье языков. Особенности формирования русского языка. Праславянский язык как предок славянских языков. Стандартизация устной речи в России. Появление отдельных славянских языков. Территория образования славян.

реферат , добавлен 29.01.2015


Значение письма в истории развития цивилизации. Возникновение славянской письменности, создание азбуки "Кирилла и Мефодия". Различие понятий "азбука" и "алфавит". Распространение кириллицы в славянских странах. Путь к современному русскому алфавиту.

презентация , добавлен 17.05.2012


Формирование древнерусского языка и письменности. Три группы славянских языков по степени их близости: восточные, западные и южные. Создание Кириллом (Константином Философом) и Мефодием славянской азбуки. Реформа Петра I и теория "трех шпилей" Ломоносова.

дипломная работа , добавлен 23.02.2014


Определение понятия термина "филология". Ознакомление с основными историческими этапами развития филологии, ее становления как науки. Рассмотрение смысла человеческой мысли и слова. Рассмотрение связи филологии с философией, риторикой, грамматикой.

реферат , добавлен 06.09.2015


Символ в песенном тексте, в филологии, философии, культурологии. Соотношение символа с художественными приёмами. Представление о славянской символике. Специфика песенного текста. Интерпретация славянской и общекультурной символики в песенном тексте.

дипломная работа , добавлен 06.09.2008


Экспансия языков английского, испанского, французского, португальского, нидерландского, русского, что привело к появлению индоевропейской речи на всех материках. Строение индоевропейской семьи языков. Состав славянской группы, ее распространенность.

презентация , добавлен 15.11.2016


Зарождение языкознания как науки о естественном человеческом языке. Подходы к изучению языка до XVII-XVIII вв. Связь важнейших функций языка с основными операциями над информацией. Формы существования конкретных языков и членения языкознания на разделы.

презентация , добавлен 13.09.2014


Формирование национальных языков. Изучение отдельных германских языков. Общие характеристики германских языков. Сопоставление слов германских языков со словами других индоевропейских языков. Особенности морфологической системы древнегерманских языков.

реферат , добавлен 20.08.2011


Сравнение различных древних и новых языков. Позиция общего языкознания. Подчинение элементов языка законам общей аналогии. Упрощение изучения иностранных языков как главная цель создания энциклопедии всех языков. Опыт анализа мексиканского языка.

Имя Александра Христофоровича Востокова (1781-1864) хорошо известно каждому филологу. Этот неутомимый труженик на ниве научного делания был первым представителем сравнительно-исторической школы в русском языкознании. В своих трудах он занимался вопросами происхождения, истории и развития старославянской письменности, сопоставления между собой разных групп славянских языков, археографическим описанием древних славянских рукописей и т.п. Сравнивая древние и новые славянские языки, устанавливая их родство, А.Х. Востоков разработал новый для славянской филологии того времени метод, который в современной науке принято называть сравнительно-историческим. Труд Востокова: «Рассуждение о славянском языке, служащее введением к грамматике сего языка, составляемой по древнейшим онаго письменным памятникам» принес автору европейскую известность и славу. В основе этого фундаментального исследования лежит исследование древнейшей русской рукописной книги, и ценнейшего памятника старославянской письменности – Остромирова Евангелия.

В своей работе Востоков впервые в истории славянской филологии указал хронологическое место памятников церковнославянского языка, определил его отличия от древнерусского, доказал существование и объяснил фонетическую природу носовых гласных в старославянском языке, определив, что в славянских рукописях буквы ъ и ь обозначали редуцированные гласные звуки, установил периодизацию истории русского языка, объяснил образование окончаний в прилагательных, обнаружил в церковнославянском языке отсутствие деепричастий и наличие супина, названного им достигательным наклонением. В самом начале «Рассуждения» Востоков поясняет свое понимание терминов «славянский язык» и «словенский язык». «Довольно уже писано о языке славянском, или вернее словенском, на который переложены в IX веке церковные книги для болгар и для моравов» . Здесь Востоков говорит о том языке, который в современной науке принято называть древне или старославянским. «Греки, а за ними и другие иностранцы, употребляют а в названии славян: склави, склавини, скалаваци, но сами славяне называют себя словенами, словинцами, словаками; и я верю более им, нежели иностранцам» . Таким образом, старославянский язык Востоков называет языком «славянским», считая, при этом, что правильнее называть его «словенским».

Далее Востоков предлагает свою периодизацию церковнославянского языка (в современной науке под церковнославянским языком понимают древнерусскую редакцию старославянского языка, употреблявшуюся в качестве литературного языка вплоть до XVII века), начиная от древнейших письменных памятников и заканчивая исправлением печатных церковных книг: «Древний язык заключается в письменных памятниках от IX и за XIII столетие. Он непременно сливается с языком средним XV-го и XVI-го столетий, а за сим уже следует новый славянский, или язык печатных церковных книг. Новый язык утратил многие формы грамматические, которые обогащали язык славянский, и которые открываются еще в среднем языке; но принял зато другие, заимствованные частию из образовавшихся между тем живых языков: русского, сербского, польского, коим говорили переписчики книг, частию же изобретенные позднейшими грамматиками» . В то же время, Востоков различает понятия церковнославянского и древнерусского языков. Так, под церковнославянским языком Востоков подразумевает язык печатных церковных книг, а под древнерусским – язык таких памятников, как «Русская Правда» и «Слово о полку Игореве» . Касаясь древнего периода истории церковнославянского языка, Востоков говорит: «Разность диалектов, существовавшая, без сомнения, в самой глубокой уже древности у разных поколений славянских, не касалась в то время еще склонений, спряжений и других грамматических форм, а состояла, большей частью только в различии выговора и в употреблении некоторых особенных слов.

Востокова больше всего интересовали археологические и этимологические исследования русского языка. В свободное время он трудился над составлением сравнительного этимологического словаря и пытался показать различия между языками, не только славянскими, но и вообще индоевропейскими. К сожалению, он осознавал, что в то время этимология считалась бесполезной наукой. Об этом он высказался следующим образом: „ Я знаю, сколько предмет сей запутан, знаю, что этимологию называют бесполезным знанием, служащим только к удовлетворению любопытства. Но нельзя ли, руководствуясь осторожностью и за разбором мелочей не теряя никогда из виду целого, пройти в этимологии, правда, не далеко, но за то надежно, извлечь из всего хаоса столько, по крайней мере, свету, сколько нужно для основательного и философического словознания? Моя цель... была, чтобы, утвердив, если можно, историческими и логическими доказательствами словопроизводство Российского языка, пояснить сию историческую часть грамматики для будущих наших лексикографов и пресечь чрез то единожды навсегда всякие произвольные и неосновательные словопроизведения, каких у нас немало выкидывали в свет самоумная неученость или всеугадывающая полуученость .“

Новый период научной деятельности для Востокова начался с того времени, когда он стал заниматься церковнославянским языком. Для исследований послужили главным образом древние памятники. Первый источник для изучения старославянского языка Востоков получил от Александра Ивановича Ермолаева (1780-1828) в 1803 г. Это был „Сборник с подлинной рукописью 1076 года“ .

Изучение древних памятников было для Востокова очень важным также по причине „развития его метода – сравнения.“ До этого момента речь шла только о таком древнем памятнике, который уже был издан. Однако Востокову очень хотелось расследовать какой-нибудь древний памятник, до сих пор не изданный. С помощью своего друга А. И. Ермолаева ему удалось попасть в Императорскую публичную библиотеку , в которой начал работать. Здесь Востоков нашел „Остромирово Евангелие“, написанное в 1056-57 гг. для новгородского посадника Остромира.

Почему Востоков тогда исследовал эти памятники видно из его письма от 20 мая 1818 г. тогдашнему председателю Московского Общества любителей словесности А. А. Прокоповичу-Антонскому: „ Пока источники мои ограничивались печатными книгами и наслышкой живого языка, ревностно занялся я своей лексикографией (т. е. словопроизводным словарем) ... но когда случай привел меня увидеть старинные рукописи Славянские, а также и некоторые старопечатные книги, и в них правописание, словоокончания и обороты, во многом отлычные от употребительных в позднейшем языке, я тогда убедился в необходимости заняться сперва грамматикой, т. е. исследованием и показанием свойств языка и различных его форм, с изменениями, каким подвергались формы сие в продолжении столетий в России и в других землях Славянских.. .“

Первым трудом Востокова, возникшим на основании исследования древних памятников, явилось „Рассуждение о Славянском языке, служащее введением к грамматике сего языка, составляемой по древнейшим оного письменным памятникам“ (1820). „Рассуждение“ Востоков послал секретарю Московского Общества любителей . Этот труд был прочитан на публичном заседании Общества . „Рассуждение“ принесло Востокову название знатока языка. В нем Востоков также один раз упомянул Й. Добровского . Добровский подробно познакомился с его работой и назвал ее великолепной. Он даже намеревался переработать некоторые из своих трудов по указаниям Востокова. Востоков своим трудом положил начало научному историческому исследованию славянского языка.

Важность открытий Востокова была в России признана позже. Сначала его исследования ценило только немного языковедов. Только после открытия в университетах кафедр славянской филологии идеи Востокова, высказанные в его „Рассуждении“ , стали утверждаться. Благодаря „Рассуждению“ начались также исследования современного русского языка.

Следующие труды Востокова большей частью представляют продолжение „Рассуждения“ . В них развивались мысли, содержащиеся в этом произведении. Востоков подготовил к изданию несколько работ. Самыми важными считались „Выдержки из памятников“ и „Палеографические снимки“ . Часть выдержек из рукописей вошла в особый сборник Востокова, который он назвал „Для Словаря“ . Они возникали в течение нескольких лет, приблизительно с 1815 г. до 1840 г. В них обращено внимание прежде всего на необычные слова и на слова, которые имели необычные грамматические формы. Востоков также уделял внимание сличению перевода с греческим подлинником. Таким способом возникали очень интересные своды, состоящие из трех и более рукописей.

Первым из законченных трудов после „Рассуждения“ , касающийся расследования памятников, было „Описание десяти рукописей преосвященства Евгения“ . Эти рукописи были Востокову посланы для рассмотрения. Он создал их подробный и обширный разбор. Все рукописи он расследовал в течение трех месяцев и послал вспять преосв. Евгению (1767-1837) в конце 1821 г. Ни в одном из памятников, которые попали в „Описание“ , не было никаких заметок о времени, когда они возникли. Поэтому время написания отдельных памятников могло быть определено только гипотетически. Востоков попытался определить время их написания и, наконец, он пришел к следующему выводу: три из этих рукописей относятся к XI веку, две к XII – XIII вв. и остальные к XIV, XV и XVI вв. Этот труд – „Описание десяти рукописей“ – остался неизданным до того времени, как он был передан И . И. Срезневскому (1812-1880), издавшему его в Ученых записках 2-го отделения Академии в 1855 г. С преосв. Евгением Востоков все время поддерживал связи путем переписки.

С 1822 г. Востоков стал переписываться с графом Н. П. Румянцевым (1754-1826). Он позволил ему пользоваться книгами и рукописями его соб ственной библиотеки. Востоков также вел переписку с К. Ф. Калайдовичем (1792-1832), который тогда работал под покровительством графа Румянцева. Взаимная пере писка оказалась очень ценной в научном отношении. Они сообщали друг другу о своих рассуждениях о памятниках славянской и русской древности. Письма Востокова свидетельствуют о том, что работая над памятниками, он обращал внимание не только на особенности языка и письма, но и на историческую и хронологическую датировку памятников. С 1824 г. начался труд над описанием всех румянцевских рукописей.

Самой большой проблемой у Востокова оказался недостаток времени. Главным его занятием было описать румянцевские рукописи, но это требовало много времени – несколько лет. Поэтому у него не было желания заниматься другими делами. Вернее – желание было бы, но так как он над каждым трудом работал очень тщательно, он осознавал, что нельзя заниматься одновременно несколькими содержательными проблемами.

С 1825 г. Востоков сотрудничал с П. И. Кеппеном (1793-1864), который решил издать „Библиографические листы“. Все палеографические сведения в этом труде принадлежат именно Востокову. В „ Библиографические листы“ им внесены также некоторые описания древних памятников. Кеппен с 1825 г. путешествовал по славянским землям, собирал разные информации о славянских памятниках и все полученные данные он стремился издать под названием „Собрание словенских памятников, находящихся вне России“ . Однако у Кеппена возникла проблема с рассмотрением „Фрейзингенских статей“ – памятника от X века. Кеппен добился всех трех статей и разных соображений ученых о времени их написания. Оставалось последнее – разобрать статьи и понять их значение. Поэтому он обратился с просьбой к Востокову. Осознавав затруднения такой работы, Востоков все-таки исполнил желание Кеппена, справился со всеми трудностями и в 1826 г. работа была закончена. Книга „Собрания словенских памятников, находящихся вне России“ была издана в 1827 г. и работа Востокова, названная „Грамматические объяснения на три статьи Френзингенской рукописи“, заняла в ней главное место.

Между тем описание рукописей Румянцевского музея продолжалось и в 1832 г. Востоков начал его переписывать начисто. Исследуя рукописи Румянцевского музея , он в них открывал много интересных памятников, между прочим и „Жития св. Людмили и св. Вячеслава Чешских“ . Эти жития были изданы в Московском вестнике за 1827 год и чешскими языковедами были признаны важными источниками чешских древностей.

Работы в Российской академии и другие занятия Востокова все больше его отвлекали от исследований памятников. Именно с 1844 г., когда он уволился от должности хранителя манускриптов Императорской публичной библиотеки (эту должность он занимал с 1828 г.) и от службы в Румянцевском музее , уделял внимание памятникам только время от времени и только тогда, когда данный памятник представлял собой редкость.

Пока речь шла прежде всего о трудах Востокова, касающихся рассмотрения древних памятников. Однако нельзя не коснуться его стремлений по составлению руководств по грамматике и языковых словарей.

Грамматические и словарные работы

Описывая памятники древнего языка, Востоков все время имел в виду составление словаря и грамматики. Историческое направление, которое сильно отразилось в его „Рассуждении“, тянуло его к работам по старославянскому языку. Однако он осознавал, что объяснять некоторые явления старославянского языка иногда можно только на основании сопоставления с современным языком. И, таким образом, он постоянно имел в виду два языка: язык старославянский и язык русский. Он долгое время собирал с большим усердием языковой материал для задуманного словаря и грамматики.

Одна из словарных работ оставалась у Востокова с давнего времени – составление его „Славено-русского этимологического словаря“ . Над этим произведением он начал трудиться еще раньше, чем над памятниками, но работу ему пришлось прекратить. Сначала был этот „Словарь“ короток и у многих слов не было никаких заметок и определений. Только с течением последующего времени Востоков вставлял в словарь листы с дополнениями, иллюстрирующими свидетельства, взятые из разных памятников и рукописей. На этих листах также были вставлены факты из разных памятников и рукописей. Это был как раз материал, который вышел в сборнике „Для Словаря“ . Востоков „Словарь“ оставил в том же виде, в котором был издан в первый раз. Это означает, что он его никогда не переработал, только его постепенно дополнял, но никогда ничего не вычеркивал. Поэтому в „Словаре“ находится много неточностей. С другой стороны, надо заметить, что в „Словаре“ было заключено очень много слов из разных областей и языковых уровней – слова общие, технические, простонародные, русские, церковнославянские и др. Слова в этом произведении нуждались подробного дополнения, однако для этого не хватало времени. Несмотря на то, что этот труд остался неизданным, он оказал большое влияние на другое произведение – на „Словарь церковнославянского и русского языка“ .

Весь материал, который был приготовлен в Российской академии для задуманного словаря, был передан во Второе отделение Академии наук и все было присоединено к материалам, которые были собраны именно Отделением для подобного словаря. Для составления „Словаря церковнославянского и русского языка“ (по решению Отделения) был избран также А. Х. Востоков. Вместе с остальными он работал над теми словами, которые начинаются на те буквы, которые еще не закончены или вообще не обработаны. Этот „Словарь церковнославянского и русского языка“ был издан в конце 1847 г.

С 1848 г. во 2-ом Отделении Академии наук началась работа по другому словарю – по русскому областному. Материал был получен от преподавателей разных учебных заведений и от некоторых академиков и был передан Востокову для упорядочения. Материал был им очень тщательно разобран, каждое слово описано отдельно, к словам были приведены подробные объяснения. Этот словарь, наконец, вышел в 1852 г. под названием „Опыт областного Великорусского Словаря“ . На шесть лет позже – в 1858 г. – была также под редакцией Востокова издана книга „Дополнение к Опыту областного Великорусского словаря“ . Как выгладит словарная статья в „Дополнении“ показано следующим образом:

- Конюшина (ы) – с. ж.; 1. Шкура убитой лошади. 2. Лошадиное мясо, падаль.

3. Конский щавель. Псков. Твер. (ср. Востоков 1858, 87)

- Раздабуривать ; гл. – болтать, говорить, оставляя работу. Сибирь.

В феврале 1856 г. Востоков принес в Отделение свой собственноручно переписанный „Словарь церковнославянского языка“ . Сначала его издавали отдельными листами при Известиях Отделения , затем вышел двумя отдельными книгами. Первый том был напечатан в 1858 г. и второй в 1861 г. В „Словаре“ приведены все сведения, которые Востоков набирал весьма долгое время – приблизительно сорок лет. В нем заключены познания, которые он приобрел на основании личного самостоятельного исследования языка памятников. Однако позже оказалось, что к некоторым частям словаря были нужны дополнения и некоторые слова нуждались также в переработке и уточнении их объяснения.

Работая над словарными произведениями, Востоков постоянно продолжал работу также над грамматическими трудами. Разные наблюдения об особенностях грамматического строя древнего языка приведены уже в „Рассуждении“ Востокова. Как уже упомянуто выше, Востоков занимался как языком древним, так и современным. Его грамматические занятия уважали как в Российской академии , так и в Обществе любителей . Однако первоначальные его заметки были отрывочными. Только в связи с предложением министерства народного просвещения составить учебное пособие по русской грамматике Востоков взялся за эту работу с большим усердием. Результатом его стремлений стало, что в 1831 г. он издал две книги: „Сокращенную грамматику для употребления в низших учебных заведениях“ и одновременно „Русскую грамматику Александра Востокова, по начертанию сокращенной грамматики полнее изложенная“ . Обе книги были министерством приняты и несколько раз переизданы. По привычке Востокова также его грамматики были составлены с большим усердием и точностью. Полная грамматика Востокова остается до сих пор выдающимся трудом в русском языкознании. Этими двумя работами были разграничены труды Востокова по строю современного русского языка. Он, правда, написал еще несколько заметок, касающихся русского языка, однако гораздо больше он трудился над старославянским языком.

Востоков долго копил материал для составления грамматики старославянского языка. Некоторые части он сделал общедоступными при издании „Остромирова Евангелия“ – к нему он опубликовал „Грамматические правила славянского языка, извлеченные из Остромирова Евангелия“

В 1844 г. А. Х. Востокову исполнилось 63 лет и он хотел закончить все разработанные им труды. Поэтому он взялся за окончание церковнославянской грамматики. У Востокова было много трудностей, касающихся состояния здоровья, и поэтому он уже не был в состоянии работать так интенсивно, как раньше. Оказалась у него еще одна существенная проблема: он поставил себе цель составить подробную и обширную грамматику, однако ему приходилось все делать наедине. Будь у него один или два помощника, ситуация стала бы проще. Однако помощников следовало бы оплачивать. Таким образом, Востокову пришлось все готовить ему самому в возрасте почти 70 лет.

Все выводы, содержащиеся в «Рассуждении» Востокова, стали тогда важным открытием в глазах не только русских, но и европейских ученых. Заслуга Востокова состояла в том, что толчок, данный им в филологической разработке старославянского языка, положил начало исследованиям славянских языков при помощи сравнительно-исторического метода, который сохраняет свою актуальность и в современной филологической науке. К сожалению, позже всего важность открытий Востокова была признана в России: «до 1840-х годов их знали и ценили очень немногие… Только с открытия кафедр славянской филологии в университетах наших стали утверждаться идеи, высказанные Востоковым в его «Рассуждении», в более широком круге распространяясь и в средние учебные заведения, и применяясь к исследования о современном русском языке»

Благодаря А.Х. Востокову в России было положено начало научного изучения древнеславянского рукописного наследия и лингво-текстологического исследования памятников старославянской и древнерусской письменности. В октябре 1860 г. была Востоковым начисто переписана , которую, наконец, издал в 1863 г. „Грамматика“ по объему небольшая. Несмотря на то, что Востоков в нее не включил все важные вопросы церковнославянского языка (отсутсвует, например, глава о словопроизводстве), и что в ней не содержится столько сведений, сколько бы Востоков мог привести, „Грамматика“ является свидетельством о том, как глубоко и тщательно он интересовался церковнославянским языком. „Грамматика церковнославянского языка, изложенная по древнейшим оного письменным памятникам“ стала последним трудом, который А. Х. Востоков в своей жизни издал.

Языкознание как наука о языке зародилось в глубокой древ­ности (предположительно на Древнем Востоке, в Индии, Ки­тае, Египте). Сознательное изучение языка началось с изобрете­ния письменности и появления особых языков, отличных от разговорных.

Первоначально наука о языке развивалась в рамках частного языкознания, что было вызвано необходимостью обучения пись­менному языку. Первым теоретическим опытом описания языка была грамматика санскрита индийского ученого Панини (V-IV вв. до н.э.), которая называлась «Восьмикнижие». В ней устанавли­вались нормы санскрита, единого литературного языка Древней Индии, и давалось точное описание языка священных текстов (Вед). Это было наиболее полное, хотя и предельно сжатое (чаще всего в виде таблиц), описание орфографии, фонетики, морфо­логии, морфонологии, словообразования и элементов синтакси­са санскрита. Грамматику Панини можно назвать порождающей грамматикой, так как она в известном смысле учила порождению речи. Давая в качестве исходного материала список в 43 слога, ученый излагал систему правил, позволяющих строить из этих слогов слова, из слов - предложения (высказывания). Граммати­ка Панини до сих пор считается одним из самых строгих и пол­ных описаний санскрита. Она обеспечивала сохранение ритуаль­ного языка в его традиционной форме, учила образовывать формы слова от других слов, способствовала достижению ясности и крат­кости описания. Сочинение Панини оказало существенное вли­яние на развитие языкознания в Китае, Тибете, Японии (в китай­ском языкознании долгое время основным направлением была фонетика), а позднее, когда европейская наука познакомилась с санскритом, - и на всю европейскую лингвистику, особенно на сравнительно-историческое языкознание.

Прикладной характер древнего языкознания проявился и в интересе к толкованию значений слов. Первый толковый словарь «Эр я», над которым работало несколько поколений уче­ных, появился в Китае (III-II вв. до н.э.). В этом словаре дава­лось систематизированное толкование слов, встречающихся в памятниках древней письменности. В Китае же в начале нашей эры появился и первый диалектный словарь.

Европейская лингвистическая, а точнее грамматическая, тра­диция зародилась в Древней Греции. Уже в IV в. до н.э. Платон, описывая грамматику греческого языка, вводит термин techne xrammatike (буквально "искусство письма"), определяющий основные разделы современной лингвистики (отсюда происходит и современный термин «грамматика»). И сегодня европейская грамматическая наука активно использует греческую и латинс­кую терминологию.

Грамматическое и лексикографическое направление частно­го языкознания было ведущим в науке о языке в античной язы­коведческой традиции, в средневековой Европе и особенно на Востоке. Так, в частности, в IV в. в Риме появляется «Граммати­ческое руководство» Элия Доната, прослужившее учебником латинского языка более тысячи лет. Овладение этой граммати­кой как символом премудрости, образцом правильности речи сч италось верхом учености, и латынь на долгое время становит­ся самым изучаемым языком.

В VIII в. арабский филолог Сибавейхи создает первую дошед­шую до нас классическую грамматику арабского языка, который дли мусульманского мира был своеобразной «латынью». В этом обширном труде (он назывался «Аль-Китаб», т.е. «Книга») уче­ный излагал учение о частях речи, о словоизменении имени и глагола, об их словообразовании, описывал те фонетические из­менения, которые происходят в процессе образования грамматических форм, говорил об особенностях артикуляции тех или иных звуков, их позиционных вариантах.

На Востоке же к X в. формируется понятийный аппарат и терминология лексикологии, которая выделяется в само стоятельную научную дисциплину. Об этом свидетельствуют работы арабского ученого Ибн Фариса («Книга о лексических нормах», «Краткий очерк о лексике»), в которых впервые поднимается вопрос об объеме словарного состава арабского языка, дается их законам и обычаям. Против этих двух точек зрения в диалоге выступает Сократ, который говорит, что связь между предметом и его именем сначала не была случайной, однако со временем она утратилась в языковом сознании носителей языка, и связь слова с предметом была закреплена общественной традицией, обычаем.

Античная теория именования видела в слове упорядочиваю­щее мир разумное начало, помогающее человеку в сложном про­цессе постижения мира. Согласно этому учению, из слов склады­ваются предложения, поэтому слово рассматривается и как часть речи, и как член предложения. Наиболее ярким представителем античной грамматической традиции является Аристотель (384- 322 гг. до н.э.). В своих сочинениях («Категории», «Поэтика», «Об истолковании» и др.) он изложил логико-грамматическую кон­цепцию языка, для которой было характерно нерасчлененное вос­приятие синтаксических и формально-морфологических харак­теристик единиц языка. Аристотель был одним из первых античных философов, кто развил учение о частях речи (и выде­лил имя и глагол как слова, выражающие субъект и предикат суж­дения) и синтаксисе простого предложения. Дальнейшая разра­ботка этих проблем велась учеными Древней Стой, крупнейшего философского и лингвистического центра Греции (т.н. стоиками)", которые усовершенствовали аристотелевскую классификацию ча­стей речи и заложили основы теории семантического синтакси­са, активно развивающейся в настоящее время.

Своей вершины философское изучение языка достигает в XVI- XVII вв., когда остро осознается потребность в средстве межнацио­нального и научно-культурного общения. Развитие языкознания в этот период проходит под знаменем создания т.н. грамматики фи­лософского языка, более совершенного, чем любой естественный язык. Рождение этой идеи было продиктовано самим временем, нуждами и трудностями межъязыкового общения и обучения.

Основателем школы считается Зенон из Китиона на Кипре (ок. 336-264 гг. до н.э.). Не удовлетворенный учениями древнегреческих философских школ (в частности, платоновской Академии), Зснои основал свою собствен­ную школу в "узорчатом портике" (греч. stoa "портик"), от которого она и получила свое название.

В трудах западноевропейских ученых Ф. Бэкона (1561-1626), Р. Де­карта (1596- 1650) и В. Лейбница (1646-1716) обосновывается про­ект создания единого для всего человечества языка в качестве совершенного средства общения и выражения человеческих знаний. Так, в частности, Ф. Бэкон в своем сочинении «О достоинствах и усовершенствовании наук» выдвинул идею написания своеобраз-нойй сравнительной грамматики всех языков (или по крайней мере индоевропейских). Это, по его мнению, позволило бы выявить сход­ства и различия между языками, а впоследствии создать на основе выявленных сходств единый для всего человечества язык, свободный от недостатков естественных языков, являющийся своеобраз­ной "библиотекой" человеческих знаний, т.е., по сути дела, речь шла о разработке языка типа эсперанто как совершенного средства общения. Со сходной идеей создания единого философского язы­ка выступил и Р. Декарт. Этот язык, по мнению Р. Декарта, должен обладать определенной суммой понятий, которые позволяли бы путем различных формальных операций получать абсолютное знание, поскольку система человеческих понятий может быть сведена к сравнительно небольшому числу элементарных единиц. Истинность этого знания, по его мнению, гарантировалась философским характером языка. Грамматическая система такого языка должна быть довольно простой: он должен иметь только один способ спря­жения, склонения и словообразования, а неполные или неправильные формы словоизменения в нем должны отсутствовать, т.е. и здесь речь шла о конструировании всеобщего искусственного языка. Сходная идея лежала в основе концепции В. Лейбница, предложив­шего проект создания универсального символического языка. Этот язык представлялся ему как "алфавит человеческих мыслей", ибо к нему может быть сведено все многообразие понятий. В. Лейбниц полагал, что все сложные понятия состоят из простых «атомов смыс­ла» (так же, как все делимые числа являются произведением неде­лимых), например, "существующее", "индивидуум", "я", "этот", "некоторый", "всякий", "красное", "мыслящее" и т.п. Комбина­ция этих «атомов смысла» позволит выражать сложнейшие абст­рактные материи. Рассуждения поэтому он предлагал заменить вы­числениями, используя для этих целей специальный формализо­ванный язык. Первые девять согласных он предлагал обозначить цифрами с 1 по 9 (например, b=l, c=2, d=3 и т.д.), а комбинациями цифр - другие согласные. Гласные же он предлагал передавать де­сятичными разрядами (например, а=10, е=100, i= 1000 и т.д.). Идеи В. Лейбница и сам проект формализованного языка дали толчок развитию символической логики и в дальнейшем оказались полез­ными в кибернетике (в частности, в конструировании языков ма­шин), а идея создания специального семантического языка (состо­ящего из "атомов простых смыслов") для описания значения слов стала общим местом многих современных семантических теорий (например, теории семантических примитивов А. Вежбицкой).

Логический подход к языку как способ познания его уни­версальных свойств получил продолжение в рационалистичес­ких концепциях языка, лежащих в основе грамматики Пор-Рояль, названной по имени одноименного аббатства. Опираясь на логические формы языка, выявленные Аристотелем (поня­тие, суждение, сущность и т.д.), авторы «Всеобщей рациональ­ной грамматики» (ученые монахи монастыря Пор-Рояль, пос­ледователи Р. Декарта - логик А. Арно (1612-1694) и филолог К. Лансло (1612-1695) доказывали их универсальность для мно­гих языков мира, так как за многообразием языков стоят еди­ные для всех мыслящих существ структуры и логические зако­ны. Грамматика, основанная на категориях логики (поскольку грамматические категории воплощают логические, так как фор­мы языка являются средством воплощения форм мысли), дол­жна быть, по их мнению, универсальной, как универсальна сама логика. Красноречиво и само название этой грамматики: «Все­общая рациональная грамматика, содержащая основы искус­ства речи, которые изложены ясным и простым языком; логи­ческие основы всего того, что есть общего между всеми языками, и главные различия между ними, а также многочис­ленные новые замечания по французскому языку». Привлекая материалы латинского, древнееврейского, греческого, француз­ского, итальянского, испанского, английского, немецкого язы­ков, ученые исследовали природу слов (характер их значений, способы образования, отношения с другими словами), выяви­ли принципы структурной организации этих языков, опреде­лили номенклатуру общих грамматических категорий, дав описание каждой из них, установили соотношение категорий язы­ка и логики, представив тем самым научное осмысление есте­ственного языка через многообразие языков мира. Опираясь на законы логики (которые являются едиными для всего чело­вечества), авторы стремились найти и единые, универсальные для всех языков правила функционирования их грамматичес­кого строя, которые не зависят ни от времени, ни от простран­ства. Выявив "рациональные основы, общие для всех языков" (т.е. универсальные инварианты их значений - лексических и грамматических) и "главные различия, которые в них встречают­ся" (т.е. своеобразие этих языков в организации их грамматичес­кой системы), эта грамматика сыграла важную роль в осмысле­нии общих законов строения языка, положила начало общему языкознанию как специальной научной дисциплине. Осозна­ние факта множественности языков и их бесконечного разно­образия послужило стимулом к разработке приемов сравнения и классификации языков, к формированию основ сравнительно-исторического языкознания. Грамматика реально доказала, что языки можно классифицировать самыми различными спо­собами - и с точки зрения их материального сходства и разли­чия (т.е. сходства и различия в материальном выражении зна­чащих элементов языка), и с точки зрения их семантического сходства и различия. Однако, рассматривая язык как выраже­ние "неизменных логических категорий", авторы этой грамма­тики абсолютизировали принцип неизменности языка и оста­вили без внимания принцип языковой эволюции. Вместе с тем идеи универсальной грамматики нашли свое дальнейшее раз-питие в области лингвистического универсализма и типологии языков, занимающихся изучением языковых универсалий.

В рамках общей теории языка формируется и сравнитель­но-историческое языкознание, в котором сравнение языков яв­ляется методом, а исторический подход к языку - главным принципом исследования. Корни его уходят в глубокую древ­ность: первые наблюдения над родством языков, в частности, древнееврейского и арабского, встречаются в еврейском язы­кознании в сочинении Исаака Баруна «Книга сравнения ев­рейского языка с арабским» (XII в.). В XVI в. появляется работа французского гуманиста Г. Постеллуса (1510-1581) «О родстве языков», в которой доказывалось происхождение всех языков из древнееврейского. В том же XVI в. голландский уче­ный И. Скалигер (1540-1609) пишет трактат «Рассуждение о языках европейцев», в котором, проводя сравнение имен Бога в европейских языках, пытается классифицировать языки, выделяя четыре большие группы генетически не связанных языков (латинская, греческая, тевтонская (германская), сла­вянская) и семь малых групп языков-матерей, которые фор­мируют албанский, татарский, венгерский, финский, ирлан­дский, бриттский, баскский. Эти выводы, однако, вскоре были опровергнуты литовским ученым М. Литуанусом, который на­шел около 100 слов, обнаруживающих сходство литовского языка с латинским языком.

В становлении сравнительно-исторического языкознания ог­ромное значение имело знакомство европейских ученых с санс­критом и обнаружение в нем поразительных лексических и грам­матических совпадений со многими европейскими языками. Первые сведения об этом "священном языке браминов" в Евро­пу занес итальянский купец Ф. Сассети, который обнаружил уди­вительное сходство санскрита с итальянским языком. В своих «Письмах из Индии» он высказывает предположение о родстве санскрита с итальянским и приводит в качестве доказательства следующие примеры: санскр. dva - ит. due; санскр. tri - ит. tre; санскр. sarpa "змея" -* ит. serpe. Позднее, уже в XVIII в., английс­кий востоковед У. Джоунз (1746-1794), изучив санскрит и обна­ружив ошеломляющее сходство с ним не только в лексике, но и в грамматическом строе европейских языков, приходит к идее о существовании праязыка. "Санскрит, каким бы ни был его воз­раст, имеет поразительную структуру; он совершеннее греческо­го, богаче латинского и превосходит оба этих языка по утончен­ной изысканности. И однако в его глагольных корнях и в грам­матических формах обнаруживается отчетливое сходство с этими двумя языками, которое не могло возникнуть случайно; оно на­столько сильно, что ни один языковед при исследовании всех трех языков не может не прийти к выводу, что они произошли из одного источника, который, по-видимому, уже не существует"." Эта гипотеза поставила сравнительно-историческое языкоз­нание на новую основу. Начинается активный поиск праязыка и "пранарода", истоков и форм жизни единого для всего человече­ства общества предков. В 1808 г. немецкий ученый Ф. Шлегель (1772-1829) издает свою книгу «О языке и мудрости индийцев», в которой, объясняя родство санскрита с латинским, греческим, персидским и германскими языками, говорит о том, что санск­рит является тем источником, из которого возникли все индоев­ропейские языки. Так постепенно формируются идеи сравнитель­но-исторического языкознания. Укреплению этих идей во многом способствовали и достиже­ния естественных наук. Используя огромный, накопленный к это­му времени материал, естествознание впервые предложило клас­сификации животного и растительного мира, в которых учитыва­лось все его многообразие. Это не могло не натолкнуть на мысль, что за всеми этими видами и подвидами животных и растений скры­вается некое внутреннее единство, некий архетип, из которого объясняется развитие всех засвидетельствованных видов, изменя­емость форм которых осмыслялась как причина их многообразия.

Таким образом, сравнительно-историческое языкознание получило поддержку и со стороны естественных наук.

В основе сравнительно-исторического изучения языков ле­жали следующие принципы:

1) каждый язык имеет свои отличительные признаки, выде­ляющие и противопоставляющие его другим языкам;

2) выявить эти признаки можно путем сравнительного изу­чения языков;

3) сравнительный анализ обнаруживает не только различия, но и родство языков;

4) родственные языки формируют языковую семью;

5) различия родственных языков - результат их историчес­ких изменений;

6) фонетическая система языка изменяется быстрее других языковых систем; фонетические преобразования в рамках одной языковой семьи осуществляются со строгой последовательнос­тью, не знающей исключений.

У истоков сравнительно-исторического языкознания стояли немецкие ученые Ф. Бопп (1791-1867), Я. Гримм (1785-1863), датский Р. Раск (1787-1832) и русский А.Х. Востоков (1781-1864), разработавшие принципы и методы сравнительно-исторического изучения как живых, так и мертвых языков. В работах, создан­ных ими («Система спряжения в санскрите в сравнении с гре­ческим, латинским, персидским и германскими языками» и «Сравнительная грамматика индогерманских языков» Ф. Боппа, «Исследование происхождения древнесеверного или ислан­дского языка» Р. Раска, четырехтомная «Немецкая грамматика» Я. Гримма, «Рассуждение о славянском языке, служащее введе­нием к грамматике сего языка, составляемой по древнейшим оного письменным памятникам» А.Х. Востокова), обосновыва­лась необходимость изучения исторического прошлого языков, доказывалась их изменяемость во времени, устанавливались за­коны их исторического развития, выдвигались критерии опре­деления языкового родства.

Так, в частности, Ф. Бопп одним из первых отобрал и систе­матизировал генетически общие корневые элементы индоевро­пейских языков. В зависимости от особенностей структуры кор­ня он различал три класса языков: языки без настоящих корней, т.е. без корней, способных к соединению, а потому и без грам­матики (китайский язык); языки с односложными"глагольными и местоименными корнями, способными к соединению, а по­тому имеющими свою грамматику (индоевропейские языки), причем соответствие языков в системе флексий является, по мысли Ф. Боппа, гарантией их родства, так как флексии обычно не заимствуются; языки с двусложными глагольными корнями, состоящими из трех согласных, внутренняя модификация кор­ня позволяет образовывать грамматические формы (семитские языки). Именно Ф. Боппу наука обязана разработкой методики сравнения форм родственных языков, интерпретацией самого феномена родства языков и созданием первой сравнительно-исторической грамматики индоевропейских языков.

По мнению Р. Раска, язык является средством познания проис­хождения народов и их родственных связей в далекой древности. При этом основным критерием родства языков, с его точки зрения, является грамматическое соответствие как наиболее устойчи­вое, что касается лексических соответствий, то они, считает Р. Раек, являются в высшей степени ненадежными, так как слова часто пе­реходят из одного языка в другой независимо от характера проис­хождения этих языков. Грамматический же строй языка является более консервативным. Язык, даже смешиваясь с другим языком, практически никогда не заимствует у него формы спряжения или склонения, а наоборот, скорее сам теряет свои собственные формы (английский язык, например, не воспринял форм склонения и спряжения французского языка или скандинавских, но, наоборот, вследствие их влияния сам утратил многие древние англосаксонс­кие флексии). Отсюда он делает вывод: язык, имеющий наиболее богатую формами грамматику, является наиболее древним и близ­ким к первоисточнику. Другим, не менее важным критерием язы­кового родства, Р. Раек считал наличие у сравниваемых языков ряда закономерных звуковых переходов, примером которых может слу­жить комплекс взаимосвязанных фонетических изменений при образовании смычных согласных в германских языках из соответ­ствующих индоевропейских звуков. Позднее Я. Гримм назовет это явление законом первого германского передвижения согласных. Сущность этого закона заключается в том, что а) древнеиндийс­ким, древнегреческим и латинским смычным глухим согласным р, t, к в общегерманском праязыке соответствуют глухие щелевые согласные/ th, h; б) древнеиндийским звонким придыхательным согласным bh, dh, gh соответствуют общегерманские звонкие не­придыхательные b, d, g; в) древнеиндийским, древнегреческим и латинским звонким смычным согласным b, d, g соответствуют об­щегерманские глухие смычные согласные/?, t, к. Благодаря откры­тию этого закона языкознание сделало шаг вперед к превращению в точную науку. В историю языкознания Я. Гримм вошел не только как автор закона первого германского передвижения согласных, но и как создатель первой сравнительно-исторической грамматики германских языков, так как его четырехтомная «Немецкая грамма­тика» была посвящена реконструкции внутренней истории герман­ских языков.

Воссозданием истории языков, но уже славянских, занимал­ся и А.Х. Востоков, который в отличие от Р. Раска считал, что при установлении степени родства языков можно учитывать и данные лексики, в частности, общность семантики определен­ных лексических классов слов, поскольку эти лексические клас­сы (такие, например, как названия человека, частей его тела, тер­мины родства, местоимения и числительные, глаголы движения, междометия) относятся к самому древнему пласту словарного состава языка, и сходство в семантике этих слов является вер­ным доказательством родства языков. А.Х. Востоков так же, как и Я. Гримм, полагал, что сравнивать следует не только разные языки, но и разные стадии развития одного языка: именно та­кое сравнение позволило ему установить звуковое значение осо­бых букв старославянского и древнерусского языков, называе­мых юсами, - ж и а, обозначавших носовые звуки.

Благодаря работам этих ученых в языкознании сформировал­ся сравнительно-исторический метод изучения языков, который основывался на установлении закономерных звуковых соответ­ствий, выявлении общности в определенных классах лексики, в корнях и особенно во флексиях сравниваемых языков.

Сравнительно-исторический подход к изучению языков спо­собствовал разработке их генеалогических классификаций. Пер­вым лингвистом, предложившим такую классификацию, был немецкий ученый А. Шлейхер (1821-1868). Отвергая возмож­ность существования единого праязыка для всех языков мира, он выдвинул идею исторического родства родственных языков. Языки, происходящие из одного языка-основы, образуют язы­ковой род (или «языковое древо»), который делится на языко­вые семьи. Эти языковые семьи дифференцируются на языки. Отдельные языки распадаются далее на диалекты, которые с те­чением времени могут обособляться и превращаться в самосто­ятельные языки. При этом Шлейхер полностью исключал воз­можность скрещивания языков и диалектов. Задача лингвиста, - считал он, - заключается в том, чтобы на основе поздних форм существования языка реконструировать формы языка-основы. 1 Таким языком-основой для многих европейских языков был «об щеиндоевропейский праязык», прародина которого, по мнению Л. Шлейхера, находилась в Средней Азии. Увлеченный задачей реконструкции этого языка, он даже пишет басню на индоевропейском праязыке, которая называлась «Овца и кони»: G w erei owis k*esyo wlhna ne est ekwons espeket oinom ghe g w rum woghom (буквально: холм) 1 .

Ближе всего (и тер­риториально, и в языковом отношении) к индоевропейскому языку, согласно А. Шлейхеру, стояли санскрит и авестийский язык. Индоевропейцы, двинувшиеся на юг, положили начало греческому, латинскому и кельтскому языкам. Индоевропейцы, ушедшие с прародины северным путем, дали начало славянским языкам и литовскому. Ушедшие дальше всех на запад предки гер­манцев положили начало германским языкам. Иллюстрируя про­цесс распада индоевропейского праязыка, он предложил следу­ющую схему родословного древа индоевропейских языков: индо-европейский праязык: славо-германские: арио-греко-итало-кельтский, славо-литовский; германские: арийский, греко-итало-кельтский; славянские: литовский, иранский, индийский, греческо- итало-албанский, кельтский, италийский кельтский; (на овца чей шерсть не существовать кони увидела один тяжелая повозка: "Овца, на которой не было шерсти, заметила на холме несколько коней, один из которых вез тяжелую повозку"); weghontm oinom-kwe megam bhorom oinom-kwe ghmenm oku bherontm (буквально: тащащий один также боль­шой груз один также человек быстро несущий: "другой тащил большой груз, а третий быстро нес седока); owis nu ekwomos ewewk w et: "Ker aghnutoi moi ekwons agontm nerm widentei" (буквально: овца сейчас кони сказала: "Сер­дце болит у меня кони управляемые человек видеть": "Овца сказала ко­ням: "Мое сердце разрывается, когда я вижу, что человек управляет лошадь­ми"); ek"wostu ewewk w ont: "Kludhi oweikerghe aghnutoi nsmei widntmos: ner, potis" (буквально: кони тогда сказали: "Послушай овца сердце болит у нас видя человек хозяин": "Кони сказали: "Послушай, овца, наши сердца раз­рываются, когда мы видим, что человек, хозяин"); owiom i wlhnam sebhi gwermom westrom kwrneuti. Neghi owiom wlhna esti (буквально: овечья шерсть он себе теплая одежда делает. И нет из овцы шерсть есть: "шьет из овечьей шерсти для себя теплую одежду. А шерсти у овцы нет"); tod kekluwos owis agrom ebhuget (буквально: это услышав овца поле убежала: "Услышав это, овца убежала в поле"). - Атлас языков мира. М., 1998, с. 27.

На основе теории «родословного древа» А. Шлейхер делает следующие выводы:

1) праязык по своей структуре был более простым, нежели его языки-потомки, отличающиеся сложнос­тью и разнообразием форм; 2) языки, относящиеся к одной и той же ветви родословного древа, ближе друг к другу в языковом отношении, чем к языкам других ветвей; 3) чем восточнее живет индоевропейский народ, тем более древним является его язык, чем западнее - тем больше в языке новообразований и тем мень­ше у него сохранилось старых индоевропейских форм (приме­ром может служить английский язык, который утратил древние индоевропейские флексии и саму систему склонения). Эти вы­воды, однако, не выдерживали критики с точки зрения реаль­ных фактов индоевропейских языков: языки-потомки по коли­честву звуков или грамматических форм часто оказываются более простыми, чем праязык; одинаковые фонетические процессы могли охватывать языки, принадлежащие к разным ветвям ро­дословного древа; даже в санскрите, признанном эталоне древ­него языка, имеется немало новообразований; кроме того, ин­доевропейские языки уже в глубокой древности вступали между собой в контакты, а не были обособлены друг от друга, как пы­тался доказать А. Шлейхер, отрицая возможность скрещивания языков и диалектов.

Неприятие шлейхеровской теории вызвало появление новых гипотез происхождения языков. Одной из таких гипотез была «теория волн» ученика А. Шлейхера И. Шмидта (1843-1901). В своей книге «Отношения родства между индоевропейскими язы­ками» он доказывает, что все индоевропейские языки связаны между собой цепью взаимных переходов, поскольку не существу­ет ни одного языка, свободного от скрещиваний и влияний, яв­ляющихся причиной языковых изменений. Шлейхеровской те­ории последовательного дробления индоевропейского праязыка Шмидт противопоставил теорию постепенных, незаметных пе­реходов между не имеющими четких границ диалектами прая­зыка. Эти переходы распространяются концентрическими кру­гами, «волнами», становясь все более и более слабыми по мере удаления от центра возникновения новообразований. Однако эта теория также имела свои недостатки, в частности, она не оставляла в истории языкознания без внимания вопрос о диалектном своеобразии языков, входя­щих в индоевропейскую языковую общность.

Параллельно со сравнительно-историческими исследованиями продолжает развиваться общее и теоретическое языкознание, про­исходит формирование новых направлений в изучении языка. Так, в частности, в недрах сравнительно-исторического языкознания зарождается психологическое направление, основателями которо-го явились немецкие ученые В. Гумбольдт (1767-1835), Г. Штейнпин» (1823-1899), российский философ-лингвист А.А. Потебня (1835-1891). В своих работах они пытались выяснить принципы эволюционного развития языка, вопросы соотношения языка и мышления, языка и ментальности народа. Лингвистическая кон­цепция В. Гумбольдта основывалась на антропологическом подхо­де к языку, в соответствии с которым изучение языка должно вестись в тесной связи с сознанием и мышлением человека, его духовно-практической деятельностью. Язык, по Гумбольдту, живая деятельность человеческого духа, это энергия народа, исходящая из его глубин. В своей работе «О различии строения человеческих я зыков и его влиянии на духовное развитие человечества» он выдвинул идею взаимосвязи языка, мышления и духа народа. Язык является средством развития внутренних сил человека, его чувств и мировоззрения, он посредник в процессе «превращения внешнего мира в мысли людей», так как способствует их самовыражению и взаимопониманию. В трактовке В. Гумбольдта, в языке осуществ­ляются акты интерпретации мира человеком, поэтому разные язы­ки являются различными мировидениями («Слово - это отпеча­ток не самого предмета, а его чувственного образа в нашей душе»). Каждый язык, обозначая явления и предметы внешнего мира, фор­мирует для говорящего на нем народа собственную картину мира. Отсюда его утверждение «язык народа есть его дух, а дух народа есть его язык». Языкознание поэтому должно стремиться к «тщатель­ному исследованию разных путей, какими бесчисленные народы решают всечеловеческую задачу постижения объективной истины путем языков»". Развивая идеи В. Гумбольдта, представители психологического направления рассматривали язык как феномен психологического состояния и деятельности человека. Язык, по мнению А.А. Потебни, это поток непрерывного словесного твор­чества, а потому это средство выявления индивидуальной пси­хологии говорящего. Отсюда стремление изучать язык в его ре­альном употреблении, опираясь прежде всего на социальную психологию, фольклор, мифологию, обычаи народа, находящие свое выражение в различных речевых формах (пословицах, по­говорках, загадках). (Гумбольдт фон В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества // В. фон Гумбольдт. Избранные труды по языкознанию. М., 1984, с. 68-69).

Осознание слабых сторон психологического направления (и, прежде всего излишнего преувеличения роли психологических факторов в языке, сведения сути языка к речи, к выражению индивидуальных состояний души человека) способствовало развитию новых подходов к изучению языка. В 80-ых гг. XIX в. оформляется течение младограмматизма, сторонники которого выступали с резкой критикой старшего поколения лингвистов. Именно за эту критику зачинателей нового направления - моло­дых немецких ученых Ф. Царнке, К. Бругмана, Г. Пауля, А. Лескина, И. Шмидта и др. - назвали младограмматиками, а отста­иваемое ими течение - младограмматическим. Концепция мла­дограмматиков в наиболее полном и последовательном виде изложена в книге Г. Пауля «Принципы истории языка». Мла­дограмматики отказались, прежде всего, от философской кон­цепции изучения языка, полагая, что языкознание вступило в исторический период развития. Единственно научным прин­ципом лингвистического анализа провозглашался историчес­кий. Разделяя идеи о психологической природе языка, пред­ставители этого направления отвергали этнопсихологию как научную фикцию, признавая единственно реальной речь ин­дивида. Отсюда их призыв изучать не абстрактный язык, а речь говорящего человека. Пристальное внимание младограммати­ков к фактам речевой деятельности способствовало развитию интереса к народным говорам и диалектной речи. Исследуя физиологию и акустику звуков речи, младограмматики выде­лили фонетику в особый раздел языкознания. Это в значитель­ной степени помогло осмыслить орфографию древнейших па­мятников, соотнести написание с реальным звуковым значением. Не отрицая динамику языкового развития, младограм­матики сводили его, в сущности, к двум явлениям - регулярным звуковым изменениям (или фонетическим законам) и к измене­ниям по аналогии. Фонетические законы развития языка харак­теризуются, по их мнению, регулярными звуковыми изменения­ми, которые совершаются со строгой последовательностью, не знающей исключений. Активный характер речевой деятельно­сти человека приводит к тому, что звуковые изменения могут происходить не только под влиянием фонетических законов, но и по аналогии, которая способствует выравниванию форм языка, перестройке его грамматической системы. Утверждение действия этих законов в эволюции грамматического строя языка способствовало детальной разработке ими вопросов реконст­рукции морфологии: они уточнили понятие корневой морфе­мы, доказав, что состав ее в процессе развития языка может меняться, показали роль флексии, особенно в процессе вырав­нивания основ по аналогии. Скрупулезное изучение фонетики корня и флексии позволило сделать более достоверной линг­вистическую реконструкцию праязыка. Благодаря лингвисти­ческим реконструкциям младограмматиков в науке сформиро­валось четкое представление о звуковом составе и морфологи­ческой структуре и праязыка. Сравнительно-историческое языкознание поднялось на новую ступень развития. Однако по­верхностный характер историзма младограмматиков, отсут­ствие серьезных разработок в области теории аналогии, абсо­лютизация непреложности действия фонетических законов (ко­торые часто вследствие действия противоречивых факторов нельзя назвать законом), субъективно-психологическое пони­мание природы языка, представление о его системе как о море атомарных фактов привели к кризису младограмматизма.

На смену ему приходят новые направления, в частности, на­правление «слова и вещи», связанное с именами австрийских ученых Г. Шухардта (1842-1928) и Р. Мерингера (1859-1931), которые в 1909 г. начинают издавать журнал «Слова и вещи» (от­куда и название этого течения языкознания). В противовес тео­рии младограмматиков, изучавших прежде всего фонетический уровень языка, рассматривающих язык как самодовлеющий механизм, развивающийся в соответствии с фонетическими зако­нами и законами аналогии, они обращаются к семантической стороне языка и предлагают исследовать язык в его связи с со­циальными и культурными институтами общества, призывая изучать историю слов в связи с историей вещей, ибо слово су­ществует лишь в зависимости от вещи (и в этом проявляется пол­ный параллелизм между историей вещи и истории слова). Од­нако это направление языкознания замыкалось на проблемах исторической лексикологии и этимологии и оставляло без вни­мания другие стороны языка.

Историко-генетическая ориентация языкознания постепенно перестала удовлетворять ученых, которые видели в сравнитель­но-исторических исследованиях пренебрежение к современно­му состоянию языка. Внимание к истории отдельных языковых явлений или слов без учета их места в системе языка рождало упреки в атомизме лингвистических исследований компарати­вистов, игнорирующих внутренние связи и отношения между элементами языка. Сравнительно-историческое языкознание упрекали и в том, что оно занималось не столько познанием при­роды языка, сколько познанием исторических и доисторичес­ких социальных условий и контактов между народами, сосредо­точив свое внимание на явлениях, находящихся за пределами языка, тогда как языкознание должно заниматься изучением внутренне присущих языку свойств, оно должно искать то по­стоянное, не связанное с внеязыковой действительностью, что делает язык языком. Это осознание ограниченности сравнитель­но-исторического языкознания привело к радикальному пере­лому в лингвистике - рождению интереса к структуре языка и появлению нового направления - лингвистического структура­лизма. У истоков его стояли Ф. де Соссюр, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатов, P.O. Якобсон и др. ученые. Для струк­турной лингвистики было характерно стремление разработать такой же строгий подход синхронного описания языка, каким был сравнительно-исторический метод для диахронного описа­ния. Отсюда повышенный интерес к структуре плана выраже­ния, к описанию различных отношений между элементами сис­темы (особенно до 50-х годов XX в.), позднее - к структуре плана содержания, к динамическим моделям языка. В основе этого направления лежало понимание языка как системы, объединя­ющей строго согласованное множество разнородных элементов ("язык есть система, подчиняющаяся своему собственному по­рядку", - утверждал Ф. де Соссюр), внимание к изучению свя­зей между этими элементами, четкое разграничение явлений синхронии и диахронии в языке, использование структурного анализа, моделирования, формализации лингвистических про­цедур. Все это позволило структуралистам перейти от «атомис­тического» описания фактов языка к их системному представ­лению и доказать, что, хотя язык непрерывно развивается, однако нa каждом синхронном срезе своей истории он представляет со­бой целостную систему взаимосвязанных элементов. В рамках лингвистического структурализма формируются различные шко­лы (пражская, копенгагенская, лондонская, американская), в ко­торых структурное направление развивается своими путями. Все эти школы, однако, объединяет общая концептуальная платфор­ма, сущность которой можно свести к следующим положениям: 1) язык - это система, в которой все единицы связаны между собой разнообразными отношениями; 2) язык - это система зна­ков, соотносящихся с другими символическими системами в рамках общей науки - семиотики; 3) при изучении любого есте­ственного языка следует разграничивать понятия «язык» и «речь»; 4) в основе языковой системы лежат универсальные синтагмати­ческие и парадигматические отношения, которые связывают его единицы на всех языковых уровнях; 5) язык может исследоваться с синхронной и диахронической точек зрения, однако при сис­темном описании языка приоритет принадлежит синхронному подходу; 6) статика и динамика являются сосуществующими со­стояниями языка: статика обеспечивает сбалансированность язы­ка как системы, динамика - возможность языковых изменений; 7) язык организован по своим внутренним законам, и изучать его нужно с учетом внутриязыковых факторов; 8) при изучении язы­ка необходимо использовать строгие лингвистические методы, сближающие языкознание с естественными науками.

К 70-ым годам XX в. основные понятия и принципы струк­турной лингвистики как особой системы научных воззрений на истории языка. Однако именно структурная лингвистика дала тол­чок к зарождению нового направления - конструктивизма, ос­новоположником которого явился американский ученый Н. Хомский (в отечественном языкознании идеи Н. Хомского получили развитие в школе С.К. Шаумяна). В основе этого на­правления лежала идея о динамичности языка: язык понимает­ся как динамическая система, обеспечивающая порождение выс­казываний, поэтому если структуралисты пытались ответить на вопрос, «как устроен язык?», то конструктивисты поставили пе­ред собой задачу ответить на вопрос, «как язык функциониру­ет?». Отсюда их стремление создать такую грамматику, которая способствовала бы порождению предложений на том или ином языке, так как динамические законы построения предложений признавались ими универсальными. В основе этой грамматики лежит идея о том, что все многообразие синтаксических типов предложений в разных языках может быть сведено к относитель­но простой системе ядерных типов (например, именная группа подлежащего + глагольная группа сказуемого), которые можно трансформировать с помощью небольшого числа трансформа­ционных правил и получать более сложные предложения. Зада­ча поэтому заключалась в том, чтобы выявить все глубинные структурные типы предложений и путем различных операций над их компонентами (например, добавления, перестановки, опуще­ния, замены и т.д.) установить их возможности в порождении разных типов предложения, выявив тем самым соответствия глу­бинных структур предложения поверхностным. Однако приме­нение этой теории к конкретному языковому материалу выяви­ло ее ограниченность в представлении синтаксической и особенно семантической структуры предложения, так как язык оказался значительно богаче и разнообразнее этих моделей.

В современном языкознании прослеживается тенденция к синтезированию различных идей и методов лингвистического анализа, разработанных в философии языка и исследовательс­кой практике различных лингвистических школ и течений, что оказывает влияние на общий уровень науки о языке, стимули­руя ее развитие. Особенно бурно сегодня развивается сравнительно-историческое языкознание, критически освоившее опыт ди­ахронической лингвистики XVIII-XIX вв. Создание таких круп­номасштабных научных проектов, как «Этимологический сло-варь славянских языков» (под ред. О.Н. Трубачева), «Словарь праславянского языка» («Siownik prastowianski») под ред. Ф. Слав-ского, Европейский и Общеславянский лингвистические атла­сы свидетельствует о расцвете этой области исторического язы­кознания.

К числу новейших лингвистических направлений можно от­нести этнолингвистику, психолингвистику, ареальную лингвис­тику.

Этнолингвистика изучает язык в его отношении к культуре парода, она исследует взаимодействие языковых, этнокультур­ных и этнопсихологических факторов в функционировании и эволюции языка. С помощью лингвистических методов она опи­сывает «план содержания» культуры, народной психологии, ми­фологии независимо от способа их формального выражения (слово, обряд, предмет и т.д.). На передний план выдвигаются вопросы, связанные с изучением речевого поведения «этничес­кой личности» в рамках культурной деятельности как отраже­ния этнической языковой картины мира. Предметом этнолинг­вистики является содержательный и формальный анализ устного народного творчества в рамках материальной и духовной куль­туры, а также описание языковой картины (а точнее языковой модели) мира того или иного этноса. В рамках этнолингвистики существуют разные течения и направления (немецкое - Э. Кассирер, Й. Трир, Л. Вейсгербер, русское - А.А. Потебня, школа Н.И. Толстого, американское - Ф. Боас, Э. Сепир, Б. Уорф), которые различаются не только предметом исследования, но иисходными теоретическими позициями. Если представители немецкой и русской этнолингвистических школ разрабатывают философско-лингвистические идеи Ф. Шлегеля и В. Гумбольд­та, то американская школа опирается, прежде всего, на учение Э. Сепира, выдвинувшего идею детерминации мышления наро­да структурой языка (структура языка, - гласит гипотеза Э. Се­пира и его ученика Б. Уорфа, - определяет структуру мышления и способ познания внешнего мира, т.е. реальный мир в значительной степени бессознательно строится человеком на основе языковых данных, поэтому познание и членение мира, по Э. Се­пиру, зависит от языка, на котором говорит и мыслит тот или иной народ), язык, таким образом, рассматривается как само­довлеющая сила, творящая мир. Однако антропоцентричность науки конца XX в., и в частности многочисленные работы по се­мантике, заставляют предположить обратную картину: первич­ны ментальные представления, которые обусловлены самой действительностью и культурно-историческим опытом народа, а язык лишь их отражает, т.е. стрелки в указанной двойной кор­реляции должны быть переориентированы. Вместе с тем нельзя не признать, что в развитии мышления каждого отдельного че­ловека роль языка огромна: язык (его словарный состав и грам­матика) не только хранит информацию о мире (являя собой сво­еобразную «библиотеку значений»), но и передает ее в виде созданных на нем устных или письменных текстов (являя собой «библиотеку текстов»), оказывая тем самым влияние на форми­рование и развитие культуры народа.

Психолингвистика изучает процессы речеобразования, а так­же восприятия речи в их соотнесенности с системой языка. Она разрабатывает модели речевой деятельности человека, его пси­хофизиологической речевой организации: психологические и лингвистические закономерности образования речи из языко­вых элементов, распознавание ее языковой структуры. Воспри­няв идеи психологического направления в языкознании (и прежде всего интерес к человеку как носителю языка), психолингвис­тика стремится интерпретировать язык как динамическую сис­тему речевой деятельности человека. В рамках психолингвисти­ки наиболее заметными являются следующие лингвистические школы: Московская - Институт языкознания и Институт рус­ского языка РАН, Ленинградская, основателем которой был Л.В. Щерба, Институт лингвистических исследований, группа пси­холингвистов под руководством Л.Р. Зиндера, и американская Ч. Осгуд, Дж. Миллер.

Ареальная лингвистика занимается изучением распростране­ния языковых явлений в пространстве (< лат. area "площадь, про­странство") в межъязыковом и междиалектном взаимодействии.

Задача ареальной лингвистики - охарактеризовать и интерпре-цитировать ареал того или иного языкового явления с целью изучения истории языка, процесса его формирования и развития (сравнивая, например, территорию распространения картогра­фируемых языковых фактов, можно установить, какой из них является более древним, каким образом один из них пришел на сменудругому, т.е. определить архаизмы и инновации). Термин ареальная лингвистика» был введен итальянским ученым М, Бартоли. Теория ареальной лингвистики разрабатывается на материале различных языков - индоевропейских (Э.А. Макаев), славянских (Р.И. Аванесов, СБ. Бернштейн, Н.И. Толстой, П. Ивич), германских (В.М. Жирмунский), романских (М.А. Бо­родина), тюркских (Н.З. Гаджиева), балканских (П. Ивич, Л. В. Десницкая) и др. Лингвистическая география реально до­казала всю сложность языка в территориальном и социальном отношениях. Стал очевиден тезис И. Шмидта о языке как непрерывном континууме, имеющем свой центр и периферию. Подтвердилось и положение о том, что не существует несмешан­ных языков, так как диалекты одного языка постоянно взаимо­действуют как между собой, так и с литературным языком.

История становления и развития языкознания свидетель­ствует о том, что сменявшие друг друга направления и учения не отменяли одно другое, а взаимно дополняли друг друга, пред­ставляя язык как сложнейший феномен, в котором сочетаются материальное и идеальное, психическое и биологическое, обще­ственное и индивидуальное, вечное и изменяющееся. Логика раз­вития научных знаний, появление новых течений в лингвистике говорит о том, что сложность этого предмета исследования (при всей его данности в непосредственном наблюдении) определя­ется не столько его наблюдаемыми формами, сколько его внут­ренним устройством.

Современное языкознание, совершенствуя различные мето­ды исследования, продолжает традиции науки о языке, уходя­щей своими корнями в глубокую древность. Сформулированная в античном языкознании теория именования, в которой Слово осмыслялось как основа становления мира, в современной на­уке вновь выдвигается на передний план.

Контрольные вопросы:

1. Что такое языкознание? Когда и где зародилось языкознание?

2. Место языкознания в системе гуманитарных и естественных наук? Что изучает общее и частное языкознание?

3. Что такое языковой уровень? Какие языковые уровни вы знаете?

4. Как развивалось частное языкознание? Какие древние граммати­ки вы знаете? Что такое лексикографическое направление? Какие самые древние словари вы знаете?

5. Как развивалось общее языкознание? Что такое философское на­правление в языкознании? Что такое логический подход к языку? Какая грамматика является самой яркой иллюстрацией рациона­листической концепции языка?

6. Что такое сравнительно-историческое языкознание? Каковы его основные принципы?

7. Что такое психологическое направление в языкознании?

8. Что такое течение младограмматизма?

9. В чем сущность лингвистического структурализма? 10. Современные лингвистические направления.

1. Алпатов В.М. История лингвистических учений. М., 1999.

2. Амирова Т.А., Ольховников Б.А., Рождественский Ю.В. Очерки по истории лингвистики. М., 1975.

3. Березин Ф.М. История лингвистических учений. М., 1984.

4. Головин Б.Н. Введение в языкознание. М., 1983, гл.16.

5. Маслов Ю.С. Введение в языкознание. М., 1998, гл. I.

6. Реформатский А.А. Введение в языковедение. М., 1967, гл. I.

7. Рождественский Ю.В. Лекции по общему языкознанию. М., 1990, ч. 2.

8. Шайкевич А.Я. Введение в лингвистику. М., 1995.

Современное славяноведение, или славистика, изучает материальную и духовную культуру славянских народов через языковой анализ письменных, фольклорных и культурных текстов, изучает их языки, историю, этнографию, археологию - всё, что позволяет говорить о славянах как особой языковой и культурной группе населения земного шара. Более узким разделом славистики является славянская филология, исследующая славянские языки, их возникновение, историю, современное состояние, диалектное членение, историю и функционирование литературных языков. Славянская филология, с одной стороны, является составной частью славистики, с другой, - языкознания.

В последнее время очень модным стал термин ментальность - совокупность этнокультурных, общественных навыков и духовных установок, стереотипов, из которых складывается особый образ жизни того или иного народа. Однако об этнических особенностях, которые отличают одну культуру от другой, стали говорить не в ХХ и не в XXI в. Когда отдельно взятый этнос начинает осознавать себя особым, отличным от других этносов народом, когда он начинает противопоставлять себя другим этническим образованиям, обязательно появляются люди, которые указывают, по каким параметрам «мы не такие, как все» и объясняют, «почему мы не такие».

Национальное самосознание славян активизировалось во второй половине XIV - XVII -XVIII - XIX - XX вв. (у разных народностей в своё время). И именно с началом роста национального самосознания связан первый этап в развитии славистики. Он приходится на XIV - конец XVIII в. и, что вполне естественно, носит пока спорадический характер. Именно в это время проходит волна национально-освободительного движения у чехов, словаков, поляков, а затем - у болгар, сербов, хорватов, словенцев... Первые отделяют себя от германцев, австрийцев и венгров, последние - от тюрков, венгров, австрийцев, греков. Господствующие народности (и нации) империй в это время уже не в состоянии выполнять объединяющей функции, и их давление на другие народы государства воспринимается теперь как нечто отрицательное, от чего необходимо избавиться. Но одно дело - отделить себя от других, другое - объединиться с себе подобными. Это необходимо для того, чтобы те, от кого отделились, поняли: этот народ - сильный народ, он достоин самостоятельности, с ним необходимо считаться. Но оказывается, чтобы объединиться с себе подобными, тоже нужны основания. А что же, как не культура, сближает народы? Что же, как ни общие верования, общие черты в ведении хозяйства, общая обрядность, общие традиции? Ученые подсознательно стараются объяснить, что славянские народы отличны от германских, венгерских, тюркских и других, которые вместе со славянами входят в состав трех величайших в то время империй: Австро-Венгерской, Османской и Российской. В XVII - XVIII вв. объединяющим началом славянских народов становится самое очевидное - язык. Некоторый опыт описания отдельных славянских языков (чешского, польского), составления двуязычных словарей, графических нововведений был получен еще во времена гуситских войн (XVI в.). В это время появляются грамматики польского, чешского, словенского, хорватского, церковнославянского языков. Хорват Юрий Крижанич (около 1618 - 1683) пишет «Граматично изказанье» (1666). Его труд представляет собой своеобразный проект «всеславянского языка». Предшественниками научной славистики в XVIII веке были Михаил Васильевич Ломоносов (1711 - 1765), Август Людвиг фон Шлёцер (1735 - 1809; Россия), Вячеслав Михаил Дурих (1735 или 1738 - 1802; Чехия) и другие. Славистика в это время носит описательный характер.

Второй этап развития славистики

(конец XVIII - первая половина XIX в.)

Идеи объединения славян витают в воздухе постоянно. Они носят то экспансивно-завоевательный, то освободительный, то просветительский, то дружественный характер. Еще во второй половине XVII в. Юрий Крижанич выступил с идеей создания всеславянского языка. В XVIII в. то тут, то там раздаются голоса об общности славян, их исторических традиций, культур. В 30-60-е годы XIX в. у разных славянских народов возникают националистические кружки и сообщества, которые, с одной стороны, имеют политическую направленность, а с другой, - культурно-просветительскую. Учёные по крупицам собирают и классифицируют древние рукописи, памятники старины, предметы славянского быта, фольклор, составляют всевозможные этнографические описания, изучают и сопоставляют славянские языки. Общественные деятели всячески пропагандируют национальную самобытность славян, отстаивают права славянских народов, живущих в пределах могущественнейших империй XIX в. (Австро-Венгерской, Османской, Российской), говорят о необходимости помнить свои корни, культивировать идеи общинности. Причём грань между учёным и политиком оказывается весьма условной.

Деятельность националистических кружков и сообществ выливается в сильные общественно-политические и культурные движения. В России это движение славянофильства (И.В. Киреевский, К.С. Аксаков, А.С. Хомяков, К. Леонтьев, Н. Данилевский), у чехов - панславизма (Я. Коллар, Л. Штур, П.Й. Шафарик, К. Крамарж), у южных славян, в частности, в Хорватии, Славонии, - иллиризма (Л. Гай, И. Кукулевич-Сакцинский, П. Прерадович, В. Бабукич).

Их идеи находят воплощение в публицистике, в художественной литературе, в изобразительном искусстве, где авторы стремятся отобразить национальные особенности как отдельных славянских народов, так и славянства в целом. В университетах создаются славистические кафедры, члены которых активно занимаются сбором и анализом этнографических, языковых и культурных материалов. Под славистику теперь подведен прочный научный фундамент, основанный не на слабых ощущениях единства, а подкрепленный конкретными культурными, языковыми и историческими фактами.

Первым крупным славянским филологом, заложившим основы научной славистики, был чех Йозеф Добровский (1753 - 1829). Его работы посвящены научному описанию грамматики старославянского языка (1822), чешской грамматике (1809), истории чешского языка и литературы (1792). Кроме того, Й. Добровский определил круг проблем, которые стояли перед славистикой XIX и XX веков и до сих пор остаются актуальными:

1) сравнительное исследование славянских языков;

2) изучение старославянского языка;

3) изучение грамматического строя современных славянских языков;

4) возникновение славянской письменности и ее развитие (кирилло-мефодиевская проблема).

В России эти проблемы разрабатывал Александр Христофорович Востоков (1791 - 1864), в Вене - Варфоломей Копитар (1780 - 1844).

В первой половине XIX в. в России действуют славистические кружки Николая Петровича Румянцева (1754 - 1826) и Александра Семеновича Шишкова (1753- 1841).

Их деятельность приводит к созданию (1835) в русских университетах славистических кафедр, которые возглавили в Москве - Осип Максимович Бодянский (1808 - 1877), в Петербурге - Петр Иванович Прейс (1810 - 1846), позже - Измаил Иванович Срезневский (1812 - 1880). Они полагали, что новые кафедры должны изучать различные стороны жизни славян. Для этого нужно было хорошо изучить сами славянские языки, литературу, культуру и историю славян, а прежде всего - славянские древности. Во время своих длительных путешествий по славянским странам ученые обнаружили множество древних рукописей, собрали богатейший диалектологический, фольклорный и культурный материал.

Если О.М. Бодянский изучал рукописи в библиотеках Праги, Вены, Пешта, то П.И. Прейс занимался исследованием живых славянских языков. В частности, он пришел к заключению, что кашубский язык является «отраслью диалекта лехитов» и «не представляет ни малейшего сходства с русским», как это считалось ранее; что литовский язык является самостоятельным неславянским, а не смешанным и т.д.

И.И. Срезневский в своих путешествиях познакомился со многими славянскими областями, собрал богатый лингвистический, этнографический и фольклорный материал. Благодаря исследованиям этих ученых сравнительная славистика получила прочное научное основание.

За рубежом в это время крупнейшим славистическим центром была Прага. Здесь работают наследники Й. Добровского - Йозеф Юнгман (1773 - 1847; чешский словарь), Павел Йозеф Шафарик (1795 - 1861; «История славянских языков и литератур), Франтишек Ладислав Челаковский (1799 - 1852; лекции по сравнительной славянской грамматике).

В Вене на народной основе создает сербский словарь и краткую грамматику сербского языка Вук Стефан Караджич (1787 - 1864). Он разделяет точку зрения В. Копитара о возможности создания литературного языка именно на народной, а не на книжной основе и предпринимает попытки реализации такого языка.

Серьезная работа ведется в это время и в Польше. Юзеф Мрозиньский (1784 - 1839) пишет «Первые основы грамматики польского языка» (1822), Самуэль Богумил Линде (1771 - 1847) создает шеститомный «Словарь польского языка» (1807 - 1814), в котором предлагает образцы сравнительной славянской лексикографии.

Таким образом, в первой половине XIX века для славистики характерно внимание к древним рукописям и древнему состоянию языка. Формирование лексики и грамматики национальных литературных языков занимает ученых в меньшей степени, хотя и не остается вне их научных интересов.

Третий этап развития славистики

(вторая пол. XIX- нач. XX в.)

В это время в Вене создается славистическая кафедра, заведует которой крупнейший представитель сравнительно-исторического языкознания Франц Миклошич (1813 - 1891). Он создал фундаментальную четырехтомную сравнительную грамматику славянских языков (1852 - 1875) и первый этимологический словарь славянских языков (1886). Это положило начало длительному периоду сравнительно-исторического языкознания, которое продолжает оставаться актуальным до сих пор. В Праге развитию этого направления содействует Август Шлейхер (1821 - 1868), Август Лескин (1840 - 1916), в Чехии - Ян Гебауэр (1838 - 1907), Леопольд Гейтлер (1847 - 1885), Антонин Матценауэр (1823 - 1893) и другие.

В начале XX в. в России работают два крупных представителя сравнительно-исторического языкознания - Филипп Федорович Фортунатов (1848 -1914) и Алексей Александрович Шахматов (1864 -1920). Сравнение родственных языков используется Ф.Ф.Фортунатовым не только для реконструкции праформ, но главным образом для выяснения эволюции звуков и форм в сравниваемых языках. Благодаря его трудам старославянский язык становится необходимой составной частью сравнительно-исторического индоевропейского и славянского языкознания.

А.А. Шахматов в своих работах уделяет немало внимания палеографическому, историческому и текстологическому изучению русских летописей. С его именем связан новый этап в развитии русского исторического языкознания. А.А. Шахматов прибегает к сопоставлению данных русского языка с другими славянскими, индоевропейскими, прибегает к сравнению их с данными говоров. Конечной целью своих изысканий А.А. Шахматов видел создание полной истории русского языка. Морфологический раздел был описан им в книге «Историческая морфология русского языка» (труд издан в 1957 году, спустя 37 лет после смерти ученого).

Четвертый этап развития славистики

(30-е годы XX века - наши дни)

В XX в. сравнительно-историческую грамматику славянских языков развивают Л.А. Булаховский (1888 - 1961), С.Б. Бернштейн (1911 - 1997), B.Н. Топоров (р. 1928), В.А. Дыбо (р. 1931), В.М. Иллич-Свитыч (1934 - 1966) и др. (Россия), З. Штибер (1903 - 1980; Польша), К. Горалек (Чехия), C. Ившич, Р. Бошкович (1907 - 1983; Югославия), В. Георгиев (1908 - 1986), И. Леков (1904 - 1978; Болгария), Г. Бирнбаум (р. 1925), Х.Г. Лант (р. 1918; США) и другие.

Развивается в славистике и классическое направление. Так, тесно связана с русскими академическими организациями деятельность хорватского ученого И. В. Ягича (1838 - 1923). В области изучения древних памятников, исторической диалектологии отдельных славянских языков многое сделали Ф.И. Буслаев (1818 - 1897), А.С. Будилович (1846 - 1908), А.И. Соболевский (1856/57 - 1929), болгары Б. Цонев (1863 - 1926), Л. Милетич (1863 -1937), словенцы К. Штрекель (1859 - 1912), В. Облак (1864 - 1896), хорваты и сербы Т. Маретич (1854 - 1938), П. Будмани (1835 - 1914), С. Новакович (1842 - 1915), поляки А. Брюкнер (1856 -1939), Я.Л. Лось (1860 - 1928), Т. Лер-Сплавинский (1891 - 1965).

Синхронно-описательная лингвистика, зарождавшаяся еще в конце XIX в. (И.А. Бодуэн де Куртенэ (1845 - 1929), Н.В. Крушевский (1851 -1887)), наибольшее развитие получила в 30-40-е годы XX в. (пражская лингвистическая школа: Н.С. Трубецкой (1890 - 1938), Р.О. Якобсон (1896 -1982), С.О. Карцевский (1884 - 1955), В. Матезиус (1882 - 1945)).

Компонентами славяноведения и славянской филологии в XX - XXI вв. являются русистика (изучение языка и культуры русского народа), украинистика (изучение языка и культуры украинского народа), белорусистика (изучение языка и культуры белорусского народа), полонистика (изучение языка и культуры польского народа), богемистика (изучение языка и культуры чешского народа), словакистика (изучение языка и культуры словацкого народа), сорабистика (изучение языка и культуры лужицких народов), болгаристика (изучение языка и культуры болгарского народа), македонистика (изучение языка и культуры македонского народа), сербокроатистика, или сербистика и кроатистика (изучение языка и культуры сербского и хорватского народов), словенистика (изучение языка и культуры словенского народа).

В 1955 году на Международном совещании славистов в Белграде был основан Международный комитет славистов (МКС). МКС объединяет 28 национальных комитетов. Он руководит подготовкой и организацией международных съездов славистов, которые собираются обычно раз в пять лет в одном из славянских государств. Первый Международный съезд славистов проходил в 1929 году в Праге, Брно и Братиславе; второй - в Варшаве (1934); третий - в Белграде (1939). Возобновились съезды славистов только в 1955 году (Белград). За это время они проходили в Москве (1958), Софии (1963, 1988), Праге (1968), Варшаве (1973), Загребе (1978), Киеве (1983), Братиславе (1993), Кракове (1998), Любляне (2003). В 2008 г. XIV съезд славистов прошёл в Охриде (Республика Македония).

Вопросы и задания:

1. Каковы предмет и объект славяноведения и славянской филологии? Можно ли поставить знак равенства между этими науками? Почему?

2. С какими науками пересекается славянская филология? В чём проявляется их взаимосвязь?

3. Перечислите этапы изучения славянской филологии.

4. Как можно определить задачи изучения славянской филологии на разных этапах её развития?

5. Какие задачи, на Ваш взгляд, должна решать славянская филология на современном этапе?

6. Проанализируйте компоненты славяноведения. Насколько полно они отражают задачи современной славистики?

Литература:

1. Березин Ф.М. История лингвистических учений. – М., 1975.

2. Березин Ф.М. История русского языкознания. – М., 1979.

3. Березин Ф.М. Русское языкознание конца XIX-XX вв. – М., 1976.

4. Будагов Р.А. Портреты языковедов XIX-XX вв. – М., 1988.

5. Булахов М.Г. Восточнославянские языковеды: Биобиблиографический словарь. Т. 1-3. – Минск, 1976 -1978.

6. Булахов М.Г. Основные этапы развития славянского языкознания (до 1917 г.) // Методологические проблемы истории славистики. – М., 1978.

7. Виноградов В.В. История русских лингвистических учений. – М., 1978.

8. Истрин В.А. 1100 лет славянской азбуки. – М., 1963.

9. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. – М., 1990.

10. Русский язык: Энциклопедия / Гл. ред. Ф.П. Филин. – М., 1979.

11. Словарь этнолингвистических понятий и терминов. – М., 2002.

12. Смирнов С.В. Отечественные филологи-слависты середины XVIII - начала XX вв.: Справочное пособие. – М., 2001.